Мерден вздохнул.
— Этого я и боялся.
Хотя у него были более неотложные дела, Ленуар не смог удержаться и спросил:
— Вы в порядке? — Вопрос прозвучал двусмысленно, особенно когда Ленуар рассмотрел, что и сам прорицатель выглядел нездоровым.
Он сильно похудел за два последних дня. «Боже мой, неужели прошло всего два дня?»
Мерден превратился из худого в тощего, и Ленуару показалось, что свет в его глазах несколько потускнел.
— Конечно, лавка — большая потеря, но я не держу там действительно редкие вещи. Я не смею рисковать тем, что они попадут не в те руки. Погибшая же часть моего запаса имеет скромную стоимость, строго говоря, и ее не так уж трудно заменить. Что же касается самой лавки, — он устало пожал плечами, — то страховка должна покрыть её почти полностью.
— Вы застраховали свою лавку? Вероятно, ваш бизнес шёл очень неплохо.
— Мой дар встречается довольно редко, — сказал прорицатель, и это было вторым сильным преуменьшением за день.
— Действительно, редко. Но сейчас он нам очень нужен. — Ленуар кивнул на дверь. — Сержант Коди ждёт снаружи. Я сказал ему постоять там, пока сам не проверю, как у вас дела.
«Точнее, пока не проверю, не проводите ли вы сейчас ритуал кхекры», — подумал Ленуар.
Мерден внезапно выпрямился и с тревогой посмотрел на инспектора.
— Приведите его сюда.
В медовом свете свечей пот на лбу Коди переливался, как нитка янтарных бусин. Его кожа, бледная под синяками, распухшая и покрытая пеплом, придавала ему почти вид трупа.
— Вы опоздали, сержант, — произнёс прорицатель.
Коди кивнул. Он едва ли сказал пару слов с тех пор, как они с Ленуаром покинули Барроу-стрит.
— Синяки появились после удара по голове, — пояснил инспектор. — На него напали вчера днём.
Марден обхватил лицо Коди ладонями и повернул к свету. Он сжал пальцами запястье сержанта, чтобы прощупать пульс, а затем опустился на колени и задрал штанину Коди. У Ленуара перехватило дыхание.
На щиколотке сержанта виднелись крошечные алые и пурпурные пятна, словно кто-то уронил рядом с его ногой банку малинового варенья. Коди вяло уставился на нее, как будто знал, что они там есть, или, по крайней мере, ожидал их увидеть.
— От напряжения, вызванного бегом, у него лопнули кровеносные сосуды, — сказал Мерден, — и они слишком хрупкие, чтобы нормально затромбироваться. Вскоре для формирования очагов поражения вообще не потребуется никакого воздействия. Мы должны начать немедленно.
— Подождите, — сказал Ленуар.
Брови Мердена взлетели вверх, а Коди посмотрел на начальника с прежним унылым выражением лица.
— У меня есть теория, — сказал Ленуар, — и если я прав, то ритуал проводить не придётся. — Он достал коричневый пузырек с лекарством и протянул его Мердену. — Что вы об этом думаете?
Мерден взял бутылочку.
— «ЧУДОДЕЙСТВЕННАЯ НАСТОЙКА ТИРМАНА», — прочитал он, нахмурившись. — Что это?
— Я купил её у одного торговца на Королевском бульваре. У него была довольно восторженная клиентура. Он утверждает, что это может вылечить чуму.
— Утверждает? — Мерден откупорил бутылочку и понюхал ее содержимое. — Интересно. — Он поднес пузырёк к свече и осторожно повертел его в руках. — Она пахнет так же, как и то лекарство, которое я использую; то самое, которому меня научил Одед. — Мерден наклонил бутылочку, и его золотистые глаза сузились. — И консистенция у неё такая же. — Он поднял голову. — И она работает?
— Что-то подсказывает мне, что сработает.
— Нужно её опробовать.
— Согласен. — Взгляд Ленуара метнулся в Коди.
Сержант же не сводил взгляд с пузырька.
— Если она сработает, ритуал проводить не потребуется?
Мерден покачал головой:
— Пока не попробуем — не узнаем. И учтите — если настойка не сработает, промедление с ритуалом может стоить вам жизни.
— Ты не обязан быть подопытным, сержант, — сказал Ленуар, — но я хотел предоставить тебе выбор. Я знал, что ты будешь бояться пройти через ритуал. Не обижайтесь, — добавил он, взглянув на Мердена.
— Какие обиды? Я знаю, что ритуал неприятен. И я прекрасно понимаю, почему сержант Коди старается его избежать. Но это не значит, что подобный поступок будет разумным.
— Я в порядке, — сказал Коди. — Этим синякам на моей ноге не больше двух часов. У меня еще есть время.
— Вам кажется, что вы в порядке, сержант, потому что вы крупный мужчина с исключительно мощной комплекцией. Ваша система продержалась дольше, чем большинство других. Кроме того, мое лекарство помогло замаскировать ваши симптомы. Но будет глупо проверять пределы своей удачи. Появление очагов поражения означает, что у вас есть максимум один день.