Эту записку Риттер доставит сам, через узел в стене хранилища 57. Но спешить было некуда. Сукхан все равно не придет искать заметку до наступления темноты. И тогда последний свободный конец будет отрублен и пустится в свободное плаванье.
Риттер сунул записки обратно в карман и, насвистывая, направился вниз по пирсу.
Глава 21
— Ой, не смотри на меня так, щенок. — Разбитые костяшки пальцев толкнули через стол потрескавшуюся бутыль. — Тут ничего личного.
Зак нахмурился.
— Мне должно стать от этого легче?
— Человек находит утешение там, где может, — сказал Бевин и сделал большой глоток. — Тебе стоит попробовать этот эль. Он лучший в этих доках.
— Он единственный в этих доках, и далёк от «лучшего», — Зак его даже не пробовал, но не мог не поспорить.
Однако Бевин пребывал в своем обычном беззаботном настроении и встретил это замечание коротким смешком.
— Я должен это запомнить! А ты смышлёный малый, без сомнений. — Он отсалютовал Заку бутылью.
Зак схватил свою, иронично отсалютовал в ответ и сделал большой глоток. Вкус напоминал гнилые орехи, и он почувствовал, как его лицо сморщилось от отвращения. Так он и думал. Но чего еще можно было ожидать в таком месте, как это? Мальчишка окинул взглядом тесное помещение с грязным полом, закопченным очагом и затянутыми паутиной стропилами.
Он думал, что общий зал паба был убогим, но тот был практически дворцом по сравнению с этой частью здания. А ведь Зак даже не знал о существовании этой задней комнаты, и, судя по всему, о ней не знал и никто другой.
Зак тоже не особо любил уборку, но если в трещинах на столе уже поселилось семейство пауков, похоже, пришло время наводить порядок. Что бы сказала сестра Неллис, если бы увидела это место?
Монахиня содержала приют для сирот в безупречной чистоте и вечно кудахтала над якобы неопрятной койкой Зака. Она называла это «оскорблением самого Господа». Если несколько складок и крошек на ткани были оскорблением для Господа, то этого места должно было быть достаточно, чтобы вызвать гнев самого Небесного воинства.
Зак представил себе Господа верхом на сияющем коне, с золотым мечом, поднятым к небесам, и горящими праведностью глазами. «Трепещите, пауки! Божий генерал идет за вами!» От представившейся картины Зак тихонько хихикнул.
— Не похоже, что ты беспокоишься, — в голосе Бевина озадаченность сплеталась воедино с восхищением, — либо ты очень храбрый, малец, либо совсем не понимаешь сложившейся ситуации.
Зак пожал плечами:
— А что тут понимать? Ты держишь меня в плену, потому что так Волосачу будет проще меня достать.
— В плену? Не надо такого драматизма; я просто попросил тебя посидеть со мной несколько часов.
— А если я откажусь?
— Не советовал бы.
— Тогда это точно означает плен.
— Согласен, очень похоже. — Бевин склонил голову набок. — Но тебя это, кажется, нисколько не беспокоит?
Зак чуть не закатил глаза. У Бевина был сильный портовый акцент, как и у Зака, а это означало, что он должен бы понимать, в чём дело.
— Я — сирота из бедного района, — напомнил ему Зак. — Если бы мне давали медяк каждый раз, когда кто-то удерживает меня в месте, где я не хочу находиться, то у меня был бы уже особняк на Бульваре Примул.
Бевин ухмыльнулся.
— То, что это не первый раз, еще не значит, что все будет хорошо. Возможно, твоё теперешнее положение — одно из худших, в которых тебе довелось побывать.
— Определённо, нет, — серьёзно покачал головой Зак. При этих словах шрам на руке начало покалывать.
Здоровяк хмыкнул, окидывая Зака новым оценивающим взглядом.
— Как бы то ни было, ты ошибаешься — я держу тебя здесь не ради Волосача. Во всяком случае, не совсем так.
— Тогда что я здесь делаю?
— Как я уже сказал, ничего личного. Просто бизнес. — Бевин подвинулся на скамейке так, что его спина уперлась в стену, затем потянулся, схватил свою бутыль и сказал: — Ты — товар, малец. Ты же понимаешь, что такое товар?
— Нечто ценное.
— Именно. То, что можно продать.
Зак шумно глотнул эля, чтобы скрыть свое замешательство. Он был сиротой. Уличной крысой, у которой не было ничего, кроме того, что он умудрялся время от времени красть. Как он вообще может быть ценным?
— Значит, ты собираешься продать меня Волосачу? — Это всё, что смог придумать Зак.
— Не совсем. — Бевин улыбнулся, как хитрый котяра, и сделал большой глоток эля. — Ты себе льстишь. Волосач, может быть, и имеет на тебя зуб, но не настолько, чтобы расстаться с монетами. К тому же, наш Гарри всегда на мели, не так ли? Как он может тебя купить? Нет, тут нужен настоящий стимул — достаточный, чтобы заставить его заплатить звонкой монетой.
«Стимул?» Зак совсем потерял нить разговора.
— Подумай, — Бевин ободряюще кивнул. — Что случится, если ты просидишь здесь со мной достаточно долго?
Значит, Бевин любил те же игры в угадайку, что и Ленуар. Он хотел, чтобы Зак сам во всем разобрался. Почему взрослые оставляют ему хлебные крошки, как будто он курица, которую ведут в курятник? Почему никто не может дать прямой и простой ответ?
— Я не знаю, — угрюмо ответил Зак.
Бевин прищелкнул языком.
— Я разочарован в тебе, щенок. А я-то думал, что ты умненький.
Это было больно. Зак понимал, что его подначивают, но не мог устоять.
— Ищейки придут меня искать. — Это прозвучало гордо и угрожающе.
Бевин тоже расслышал угрозу, но воспринял её не совсем так, как ожидал Зак. Здоровяк ухмыльнулся точно так же, как тогда, на складе, когда Зак упомянул об ищейках.
— Именно.
— Ты хочешь, чтобы за мной пришли ищейки? — Зак был сбит с толку. — Но когда они поймают тебя, ты проведешь остаток своей жизни в тюрьме. Ты когда-нибудь бывал в Форт-Хальд?
А Зак бывал, хоть и не долго, пока Ленуар не вытащил его оттуда. Ему до сих пор снились кошмары об этом месте. Именно визит в Форт-Хальд убедил Зака, что у него должны появиться планы на будущее.
Беспризорники без всяких планов кончали тем, что умирали или оказывались в подземелье, полном психов и крепких мускулистых мужчин, которые смотрели на тебя так, словно думали, что из тебя получится приличная еда.
— Им потребуется некоторое время, чтобы тебя отыскать, — сказал Бевин, неопределенно махнув рукой в сторону грязной маленькой берлоги, в которой они находились. — Не так уж много людей знают об этом месте, да и я сомневаюсь, что твой инспектор потрудится проверить наш паб. Было бы чертовски глупо со стороны Волосача спрятать тебя в единственном месте, где, как они знают, он околачивается, не так ли?
— Волосач? — Теперь Зак был озадачен еще больше. — А какое он имеет к этому отношение? Это ведь ты меня сюда упрятал.
Улыбка Бевина стала еще шире.
— Но ведь твой инспектор этого не знает, не так ли? Все, что он знает, это то, что Волосач хотел свернуть тебе шею. Когда он не сможет найти тебя, кого он первым заподозрит?
Наконец, Зак начал что-то понимать.
— Так ты пытаешься устроить для Волосача неприятности?
В ответ Бевин лишь приподнял бутыль и сделал долгий, жадный глоток.
— Но зачем? Я думал, что вы друзья.
Бевин рыгнул.
— Конечно, друзья, но, как я уже сказал, это лишь бизнес. Наш Волосач должен мне пятьдесят крон.
— Пятьдесят крон? — Зак никогда бы не подумал, что такой парень, как Бевин, за всю свою жизнь наскребёт пятьдесят крон.
— Куча денег, не так ли? Конечно, я сглупил, когда одолжил ему столько. Но что я могу сказать? — Бевин пожал плечами. — Волосач любит играть в карты, так же как и я. Только в отличие от нашего Волосача, я знаю, как не проигрывать.
— Но как тебе поможет то, что ты закрыл меня здесь? Никто не заплатит за меня пятьдесят крон.
— К сожалению, нет. — Бевин провел тыльной стороной ладони по губам и покрутил бутыль, прикидывая, сколько у него осталось. — Но они могут заплатить десять, а десять лучше, чем ничего. Я уже много лет жду, что Волосач вернёт мне деньги, но он залезает в долги всё глубже и глубже. Как я уже сказал, ему нужен стимул. Небольшой стимул к более серьезному отношению к своим обязанностям.