Из-под кошачьей шубки высунулась Зит, взвилась в воздух, пронзила его ледяным взглядом и угрожающе зашипела.
– Зубы Торака! – вскричал разгневанный император, отдергивая руку. – Это уже слишком! Иди скажи Сади, чтобы он немедленно убрал свою проклятую змею из моей комнаты!
– Он уже четыре раза это делал, Закет, – мягко произнес Гарион. – Но она каждый раз приползает обратно. – Спрятав улыбку, он добавил: – Может быть, вы ей понравились?
– Вы шутите со мной?
– Я?
– Уберите отсюда змею.
Гарион заложил руки за спину.
– Только не я, Закет. Я схожу за Сади.
Однако когда он вышел из комнаты, ему на глаза попалась Бархотка, с загадочной улыбкой на лице направляющаяся к покоям императора.
– Как думаешь, ты можешь заставить Зит уползти? – спросил ее Гарион. – Она там, на постели Закета, с этими котятами.
– Ты сам можешь это сделать, Бельгарион, – ответила белокурая девушка, улыбнувшись и показывая очаровательные ямочки на щеках. – Она тебе доверяет.
– Я думаю, мне лучше не стоит этого делать.
Вдвоем они вернулись в спальню императора.
– Ваше высочество, – приветствовал девушку Закет, церемонно наклонив голову. Она ответила реверансом.
– Ваше величество.
– Вы можете разобраться вот с этим? – спросил он, указывая на живой комочек меха, из которого все еще высовывалась змея, напряженно глядя на присутствующих.
– Конечно, ваше величество. – Она подошла к кровати, и змея беспокойно задвигала языком. – Ах, Зит, прекрати, хватит, – пожурила ее белокурая девушка. Затем она подняла подол юбки и одного за другим разместила котят в этой самодельной корзине. Последней она подняла с кровати Зит и положила ее на середину. Прошла по комнате в угол и осторожно положила их всех в коробку рядом с матерью, которая, приоткрыв желтый глаз, подвинулась, уступая место котятам и их ярко-зеленой няньке, а затем снова погрузилась в сон.
_ Ну, разве они не прелесть? – нежно прошептала Бархотка. И снова повернулась к Закету. – Да, кстати, ваше величество, нам с Хелдаром удалось выяснить, кто вас отравил.
– Что?
Она кивнула.
– Для нас это явилось неожиданностью.
Взгляд императора сделался напряженным.
– Вы уверены?
– Настолько, насколько можно быть уверенным в подобных случаях. При отравлении редко находятся прямые свидетели, но он в определенное время находился на кухне и уехал сразу же после того, как вы заболели, и нам известна его репутация. – Бархотка улыбнулась Гариону. – Ты заметил, как хорошо всегда запоминается человек с белыми глазами?
– Нарадас?! – воскликнул Гарион.
– Удивительно, правда?
– Кто такой Нарадас? – спросил Закет.
– Он работает на Зандрамас, – ответил Гарион и нахмурился. – Какая-то бессмыслица, Бархотка. Зачем Зандрамас его убивать? Разве ей не нужно, чтобы он был жив?
Она развела руками.
– Не знаю, Бельгарион, во всяком случае, пока не знаю.
– Бархотка? – в замешательстве спросил Закет.
На ее щеках снова появились ямочки.
– Глупо, правда? – рассмеялась она. – Хотя, я думаю, что простое обращение – способ выразить свои нежные чувства. Однако Бельгарион задал вопрос по существу. Как вы думаете, какая у Зандрамас причина вас убивать?
– Пока не знаю, но мы добьемся у нее ответа на этот вопрос, когда я ее поймаю – а я уж постараюсь это сделать, – даже если мне придется камня на камне не оставить от Хтол-Мургоса.
– Ее здесь нет, – рассеянно произнес Гарион, все еще пытаясь осмыслить эту новость. – Она в Ашабе, в доме Торака.
Закет хитро прищурился.
– Не слишком ли все сходится, Бельгарион? – спросил он. – Меня случайно отравляют сразу же после вашего приезда. Бельгарат случайно меня излечивает. Хелдар и Лизелль случайно обнаруживают отравителя, случайно выясняется, что он работает на Зандрамас, которая случайно находится в Ашабе, а Ашаба – в Маллорее, там, куда вы по случайному совпадению так стремитесь попасть. Поразительные совпадения, вам не кажется?
– Закет, вы меня утомляете, – раздраженно произнес Гарион. – Если я приду к заключению, что мне нужен корабль, чтобы попасть в Маллорею, я его возьму. И если до сих пор не сделал этого, причиной тому – всего лишь хорошие манеры, которые мне привила госпожа Польгара еще в детстве.
– А как вы собираетесь выбраться из этого дома? – рявкнул Закет, тоже начиная выходить из себя.
Это было последней каплей. Гарион не мог побороть охвативший его приступ ярости. Это был результат множества задержек, больших и малых препон и препятствий, уже год постоянно встающих у него на пути. Он протянул руку к поясу, вынул из ножен железный меч и снял кожаный чехол с его рукояти. Держа перед собой оружие, он направил энергию на Шар. Меч засветился голубым пламенем.
– Как я собираюсь выбраться из этого дома? – крикнул Гарион пораженному императору. – С помощью вот этого ключа. Он действует приблизительно так. – Выпрямив руку, он направил горящий меч на дверь и приказал: – Круши!
Ярость Гариона была неуправляемой и мощной.
Он собирался уничтожить только дверь – ну и часть дверной рамы, – чтобы Закет увидел, насколько его волнует исход их беседы. Однако реакция Шара, разбуженного наплывом его злой воли, оказалась слишком сильной. Дверь разлетелась на щепки, которые выбросило в коридор. Рама тоже раскололась. Однако ломать стену Гарион не намеревался.
Трясущийся, с побледневшим лицом, Закет неуверенным шагом отступил назад, глядя на внезапно открывшийся взгляду вестибюль и груду камней – камней, которые минуту назад были прочной, в два фута толщиной стеной его спальни.
– О боги, – тихо произнесла Бархотка.
Сознавая, что все это глупо и мелодраматично, но все еще не в силах побороть клокочущую в нем ярость, Гарион схватил левой рукой ошарашенного императора, а правой размахивая мечом.
– А теперь пойдемте потолкуем с Бельгаратом, – заявил он. – Если вы дадите мне обещание не звать на помощь солдат на каждом повороте, то мы пойдем по коридорам. Иначе мы выберем более короткий путь – прямо по дому. Ведь библиотека где-то в этой стороне, так? – Он указал мечом на одну из сохранившихся стен.