Шелк окинул его долгим, испытующим взглядом, затем повернулся к Гариону и слегка пошевелил пальцами, что означало: нам нужно поговорить – немедленно.
Гарион кивнул, затем склонился в седле и натянул поводья.
– Что-нибудь случилось? – спросил Закет.
– У меня, кажется, ослабла подпруга, – ответил Гарион, соскакивая с коня. – Поезжайте вперед, я догоню.
– Я помогу тебе, Гарион, – предложил Шелк, спешившись.
– В чем дело? – спросил Гарион, когда император, весело болтая с Сенедрой и Бархоткой, отъехал на достаточное расстояние.
– Будь с ним очень осторожен, Гарион, – тихо произнес маленький человечек, притворяясь, будто осматривает ремни на седле Гариона. – Он что-то замышляет. Внешне он сама вежливость и улыбчивость, но внутренне совсем не изменился.
– Разве то, что он сказал, – не шутка?
– Никоим образом. Он был совершенно серьезен. И привез нас в Мал-Зэт из соображений, которые не имеют ничего общего ни с Менхом, ни с нашими поисками Зандрамас. Будь с ним настороже. Эта улыбка может сойти с его лица мгновенно, безо всякого предупреждения. – Затем он повысил голос. – Ну вот, – произнес он громко, дергая за ремень, – так вроде бы хорошо. Поехали, догоним остальных.
Путники выехали на широкую площадь, со всех сторон уставленную палатками, выкрашенными в различные оттенки красного, зеленого, желтого и синего цветов. На площади толпились купцы и горожане, одетые в длинную, до пят одежду тех же пестрых цветов.
– Император, а где же живут простые горожане, если весь город поделен на районы в соответствии с воинскими званиями? – спросил любознательный Дарник.
Брадор, лысый, круглолицый министр внутренних дел, ехавший рядом с кузнецом, с улыбкой ответил:
– Они все имеют звания согласно своим личным достоинствам и успехам. За этим следит отдел должностей. Местожительство, ведение дел, женитьба – все обусловлено званием.
– Не слишком ли жестко все регламентировано? – с сомнением спросил Дарник.
– Маллорейцам это нравится, Дарник. – Брадор рассмеялся. – Ангараканцы без раздумий склоняются перед властью; у мельсенцев большая внутренняя потребность все систематизировать; карандийцы слишком глупы, чтобы самим управлять своей судьбой; а далазийцы – ну, чего хотят далазийцы, не знает никто.
– Мы немногим отличаемся от людей с Запада, Дарник, – оглядываясь, добавил Закет. – В Толнедре и Сендарии подобные вещи обусловлены экономикой. Люди выбирают дома, магазины и жен согласно своим доходам. У нас это просто писано в законах – вот и вся разница.
– Скажите, ваше величество, – вступил в разговор Сади, – почему ваши люди так безучастны?
– Я не совсем понял, что ты хочешь сказать.
– Им следовало бы, по крайней мере, приветствовать вас. Вы же, в конце концов, император.
– Они меня не узнают, – пожал плечами Закет. – Император – это человек в алой мантии, с огромной драгоценной короной на голове, который едет в золотой колеснице под звуки фанфар и которого сопровождает, по крайней мере, полк императорской гвардии. Я же человек в простой полотняной одежде, скачущий по городу в компании нескольких друзей.
У Гариона не выходили из головы слова Шелка. Почти полное отсутствие потребности в самовозвышении раскрывало еще одну грань этой сложной личности. Гарион был уверен, что даже король Сендарии Фулрах, самый скромный монарх на Западе, не столь равнодушен к своей королевской особе.
Дома, стоявшие вдоль улиц за площадью, были несколько больше тех, что они видели у городских ворот, и даже претендовали на оригинальность. Однако маллорейским скульпторам явно не хватало таланта, и украшавшая фасады лепнина казалась тяжелой и безвкусной.
– Это квартал для сержантов, – лаконично бросил Закет.
Город, казалось, не имел конца. То и дело на пути встречались площади, рынки, магазины, и везде толпились люди в яркой одежде свободного покроя – излюбленный стиль маллорейцев. Миновав последний дом в квартале для сержантов и равных им по чину штатских, они въехали в парк с лужайками и фонтанами, искрящимися на солнечном свете. По краям широких аллей росли тщательно подстриженные зеленые изгороди, перемежающиеся вишневыми деревьями, усыпанными розовыми цветами.
– Какая прелесть! – воскликнула Сенедра.
– Да, и у нас в Мал-Зэте есть такие вот красивые уголки, – отозвался Закет. – Даже военным оказалось не под силу изуродовать город и сделать его похожим на казарму.
– Районы, где живут офицеры, далеко не так безобразны, – сказал Шелк, обращаясь к маленькой королеве.
– Вы знакомы с Мал-Зэтом? – спросил Брадор.
Шелк кивнул.
– У нас с партнером тут своя контора, – ответил он. – Хотя мы скорее собираем информацию, чем занимаемся делом. Вести торговлю в Мал-Зэте довольно сложно, слишком уж много бюрократии.
– Могу я узнать, какое вам присвоили звание? – вежливо осведомился круглолицый чиновник.
– Мы – генералы, – сказал Шелк небрежным тоном. – Ярблек хотел стать фельдмаршалом, но я решил, что не стоит тратить кучу денег, чтоб купить звание.
– Разве звания продаются? – спросил Сади.
– В Мал-Зэте все продается, – ответил Шелк. – В большинстве своем здесь почти все как в Тол-Хонете.
– Не совсем, Шелк, – возразила Сенедра.
– Только в общих чертах, – поспешно согласился Шелк. – Мал-Зэт никогда еще не удостаивала своим присутствием божественно прекрасная королева, своим сиянием затмевающая даже солнце.
Она сурово посмотрела на него и отвернулась.
– Что я такого сказал? – обиженно спросил маленький человечек Гариона.
– Люди тебе не доверяют, Шелк, – ответил ему Гарион. – Они не уверены, что ты не поднимаешь их на смех. Я думал, тебе это известно.
Шелк тяжело вздохнул.
– Никто меня не понимает, – пожаловался он.
За парками и садами аллеи и площади стали шире, а дома больше не лепились так тесно друг к другу. И тем не менее все они были похожи друг на друга, как бы подчеркивая, что люди одного звания живут в сходных условиях.