— Отмени операцию, — приказал я. — Скажи им, что меня только что убили.
Он стал было отказываться, но, когда я шагнул вперед и дуло почти уткнулось ему в ухо, икнул от испуга и повиновался. Исполнив, что от него требовал, он продолжал таращиться на меня испуганными глазами, видимо, ожидая, что я все же разнесу ему башку. Он был вправе опасаться такого исхода событий, так же как и я был вправе именно так и закончить это дело, хотя я никогда особенно не заботился об этом, таком дорогом для каждого представителя человечества понятии «права» — кроме тех случаев, когда ему случалось совпадать с моей собственной убежденностью. Эта радиостанция принадлежала организации, которая хотела меня уничтожить. Он знал это и, зная, участвовал в операции. А значит, заслуживал смерти.
Моя философия очень проста, эффективна и абсолютно Не совпадает с идеей о том, что любая человеческая жизнь священна. Если вас стремятся убить, стреляйте первым. В отличие от правил, которыми руководствуются нации в войне между собой. Когда я служил в британских войсках во время второй мировой войны, я свято соблюдал правила Женевской конвенции в. отношении пленных. За исключением двух случаев, это правда, но я подчинялся приказу Девяти, а их требования в то время для меня были выше всех остальных.
В общем, за дар почти бессмертной жизни им приходилось платить иногда очень дорогой ценой. Но я никогда не испытывал никаких сомнений, ликвидируя тех, кого они хотели убрать со своей дороги. Если я вам скажу, что большинство из них были среди наиболее высокопоставленных и самых известных из наших врагов, вы вряд ли мне поверите. Особенно после того, как средства массовой пропаганды раструбили всему миру, что они покончили с собой, опасаясь попасть в руки русских.
— Подчинись, и ты спасешь себе жизнь, — сказал я радисту. — Если ты хоть немного слышал обо мне, то должен знать, что я всегда держу свое слово.
Он покачал головой и снова икнул.
— Ты можешь достать до Дакара?
Он мог и сделал все, чтобы настроиться на частоту Брасс Бвани. Это было, конечно, незаконно, но мне было плевать, что об этом могли бы подумать власти.
Сегодня передатчик должен был находиться в пустыне, в тридцати милях от Дакара. Моя подвижная станция вот так перемещается скоро уже двадцать шесть лет и никогда еще полиции не удавалось ее накрыть. Я уже пользовался ею, когда работал для Девяти, но в ордене никто не подозревал о ее существовании. Мои операторы были парни хоть куда, все вне закона и преданные мне до гробовой доски, не в силу, конечно, личной привязанности, а потому, что я им платил, как никто в мире. Через их передатчик я мог находиться на постоянной связи с сетью, установленной Доком Калибаном по заданию Девяти, когда он еще входил в состав служителей. Эта сеть состояла из передатчика, расположенного где-то в Вогезах, во Франции, и другого — в Черном Лесу, в Германии.
Я предпочел бы говорить сам, но должен был держать уши открытыми, чтобы не пропустить приближения Муртага. Пс моему приказу радист информировал Брасс Бвану, что я сменил код. В ближайшем сеансе я буду употреблять тот, что идет следующим по списку. Затем я объяснил им, что для связи вынужден пользоваться услугами одного из моих противников и что хочу связаться с Доком, — конечно, я назвал его имя кодовым словом. Прошла минута. Калибана нигде не могли найти, но пообещали мне, что мое послание будет ему обязательно передано. Док, со своей стороны, оставил послание для меня. Я выслушал его очень внимательно.
«Гном совсем сошел с ума. Он наш враг и враг наших врагов, его старых друзей. Гном ушел в подполье. Мы постараемся выкурить его».
Я поблагодарил и подал сигнал о конце передачи.
— Ты говоришь по-немецки? — спросил я радиста.
Он ответил отрицательно. Даже если он лгал, это не имело большого значения. Как бы он догадался, что «гном» был не кто иной, как Ивалдир, старый карлик-патриарх из состава Девяти? Когда я говорю «старый», это значит очень-очень древний. Ему должно быть не менее десяти тысяч лет. Если не все тридцать тысяч.
Если я правильно интерпретировал послание Калибана, Ивалдир сошел с ума и тоже решил бороться с Девятью. Док знал, где он находится, и отправился на его розыски.
Резиденция Ивалдира, замок Грамсдорф, прятался в знаменитом Черном Лесу, в Германии. Там Ивалдир проводил большую часть своего времени. Это, пожалуй, единственное, что нам с Калибаном удалось. выведать о месторасположении убежищ, в которых скрывались члены Девяти. Калибану удалось побывать там вместе с двумя своими новыми помощниками, сыновьями его бывших ассистентов. После храброй смерти своих отцов они заняли их место, став верными помощниками Дока.