Серый, меняющий постоянно свою форму всполох, что летел в нашу сторону, размазался по этому куполу, и исчез.
Выглядело это всё как-то не особо опасно, вот только, сестра издала стон, и вместе с исчезновением купола повалилась мне под ноги тряпичной куклой.
Оп!
Сработал рефлекс, и я придержал её за руку, чтобы она не скатилась вниз по ступенькам…
Тут же приложил пальцы к её сонной артерии.
Пульс есть, значит, жива!
Из кабинета отца опять раздался взрыв, и оттуда вылетело на сей раз серое облако, потолок над верхней частью лестницы провалился вниз, и сверху посыпался мусор — доски вперемежку со штукатуркой, которые наполовину перекрыли проход по лестнице.
Да что, мать его, тут происходит⁉
Я убедился, что сестру не задело обрушившимся потолком, и побежал вверх, как я понял в кабинет своего новоявленного отца.
Пробравшись сквозь завал, попал через выбитые двери в кабинет, и тут же застыл на месте…
Охренеть! Я всё ещё не понимаю толком, что тут происходит, но, кажется, это какой-то сюр…
В кабинете не было ничего. Ну, вернее, раньше-то что-то было, наверное, но сейчас всё это лежало ровным слоем чёрной пыли на полу. Голые закопчённые стены, пыль, и трое в масках-балаклавах, что скрывали их лицо. Эти трое сейчас в дальнем конце кабинета били жёлтыми лучами в подставленную вперёд руку достаточно крупного русого мужика с бородкой — в белой сорочке и брюках. Вернее, в том, что от них осталось.
Это, похоже, и есть мой отец!
Он одной рукой сдерживал атаку, а ладонью второй его руки ширился огненный шар.
Опять магия!
Я оторопело застыл на месте, и в голову полезли какие-то мелочи — как там такой шар назывался в моём мире? Фаерболл?
Пара мгновений, и отец швырнул «„фаерболл“» во врагов.
Взрыв расплескал огонь во все стороны, но, в центре взрыва будто образовался вакуум, и сферу взрыва со всем его огнём засосало обратно в точку… и наступила тишина.
Гробовая.
Похоже, в прямом смысле этого слова.
Троицу от взрыва раскромсало на куски и перемолотым фаршем раскидало по полу…
Но я увидел, что перед смертью они, всё-таки, успели своим лучом обезглавить отца.
Ну вот!! Только, можно сказать, хотел познакомиться со своим новым отцом — а ведь своего родного я и не знал никогда, тот погиб до моего рождения, как потерял и этого…
Всё ещё не придя толком в себя, я подошёл по невесомому чёрному пеплу ближе и всмотрелся в лицо моего только что потерянного отца.
Даже после смерти на его лице замерла какая-то волевая, что ли, маска. Ни удивление, ни страх, а… твёрдая решимость сражаться до конца.
Его безглавое тело в стороне еле заметно дёрнулось, выпустив немного воздуха, и я на автомате активировал своё «„зрение“».
Тугой, яркий клубок его души дрожал в груди. И с каждой секундой дрожал всё сильнее.
В кабинет ворвался пятидесятилетний мужчина в военной форме, и сходу начал докладывать:
— Николай Фёдорович, нападе… — Но тут же проглотил свои слова, когда увидел обезглавленное тело, и заорал. — Лекаря!!!
Буквально через тридцать секунд в остатки кабинета забежали двое. Одного я видел впервые. А вот вторым был знакомый мне уже успевший снять верхнюю одежду Фёдор Михайлович — лекарь рода, с которым мы и приехали сюда. Увидев тело главы клана, из него будто стержень вытащили, он вздохнул:
— Поздно…
Не понял, как это поздно? Вон же, душа на месте пока!!
Оп, стоять!
Я схватил только что вылетевший из тела клубок души и, вынырнув из некоей прострации, решительно кивнул своему уже можно сказать старому знакомому:
— Латайте, я пока подержу его душу!
Фёдор Михайлович перевёл на меня непонимающий взгляд:
— Простите, что?
Как, блин, что? Что тупишь-то?
Хотя, минуточку!
Ведь если чуть подумать, то, у них, тут, по сути, не принято души ловить… Это я неизвестно сколько времени тренировал такой навык — пока был мёртв. А получается, обычным людям-то это неподвластно!
Ладно, сейчас точно не время что-то объяснять. Знаю, что минут пять — десять у мозга есть до необратимых изменений. С магией этот срок, возможно, ещё больше, но рисковать не буду. А вот своим положением сына главы рода пользоваться как раз буду!
Я ещё раз кивнул на фактически труп своего отца:
— Говорю, максимально латайте тело, насколько только сможете. Пока я тут — он не умрёт.
Лекарь посмотрел на меня с грустью:
— Владимир Николаевич, у Вас шоковое состояние. К сожалению, Ваш отец уже мёртв…
Я медленно выдохнул, посмотрел зло на лекаря и продолжил максимально строго:
— Я отдаю отчёт своим действиям, говорю ещё раз — латайте!