Яннулу и девушке Реше, похоже, было еще больше не по себе, чем ему, хотя обо всех них очень заботились. Молчание беспокоило их, хотя и в силу других причин.
Ночь цвета индиго слетела, точно стая птиц, на глиняный дом, поблескивая белыми глазками звезд. Ральдор поднялся и ушел в ночную прохладу. Светлячки порхали от куста к кусту, плетя золотистый узор. Внизу глухо рокотало море.
Кто-то подошел к нему сзади из-за деревьев, легконогий, точно лесной зверь. Он скорее почувствовал, чем услышал ее приближение. Кожа у него почему-то пошла мурашками.
Это оказалась старая женщина.
Она была одета, по обычаю этого лесного племени, лишь в одну набедренную повязку, но тем не менее в ее теле не было ничего уродливого, хотя она не могла бы похвастаться ни гладкой кожей, ни упругой грудью молодой женщины. Ее волосы поблекли и поседели, но все еще остались густыми и очень длинными. У нее были очень странные глаза, большие и желтые, как у совы. Она уселась, поджав ноги, на траву, с гибкостью, которая дала ему паузу. Потом сделала знак, что ему тоже следует сесть лицом к ней.
Она посмотрела прямо ему в глаза. Через миг в мозгу у него что-то пугающе забрезжило. Он вздрогнул, на лбу у него выступил пот. На этот раз контакт оказался очень трудным, хотя и без боли.
Дрожа, он прислонился к стволу дерева, и вдруг услышал голос, который произнес:
— Не нужно ничего бояться.
Он удивился, почему понимает ее, ибо здешние жители не знали языка тех краев, откуда он был родом. За это он мог бы поручиться. Он попытался выразить свои мысли. Голос сказал:
— Я не использую слова, только силу мысли. Ты толкуешь ее таким образом, который больше тебе подходит.
Голос был бесполым. Он слепо попытался задать ему вопрос. И услышал ответ.
— В этом краю много людей. Не все из них живут так же, как мы. Но все могут мысленно разговаривать друг с другом — при необходимости. Некоторые из нас восприимчивее и сильнее остальных — мы исследователи. Мы ищем боль в страдающих умах и исцеляем ее. Меня послали исцелить твою боль, чтобы ты обрел способность разговаривать, которая принадлежит тебе по праву. Я вижу теперь, что были и другие. Женщины. Возлюбленные. Снежные волосы и огненные волосы. С ними ты мог разговаривать. Что ж, в этом есть своя логика. Не бойся меня, я вижу твое горе. Позволь мне увидеть все. Я помогу тебе стать собой.
Но его разум лишь закричал ей в ответ, мучимый яростной болью.
— Значит, есть другая страна, — сказал голос, — и темные люди, которые правят ей. У нас есть легенды об этом месте. Не бойся своей смешанной крови. В этом твоя сила, а не слабость. Я вижу твою мать глубоко в коридорах твоей памяти. Смотри, вот она. Ты ее видишь? Такой ты увидел ее новорожденным ребенком. Она исхудавшая и больная — твое рождение далось ей нелегко. Но до чего же прекрасная! В ней сила, настоящая сила, неколебимая, точно лесное дерево. Вспомни о том, каково было ее прошлое и ее будущее. Разве ты назвал бы эту женщину слабой? Думаешь, она не оставила тебе ничего своего? Да, плачь, бедное дитя. Плачь. Она твой дух, а вторая половина — король. — В голосе послышалась странная интонация, похожая на сожаление. — Ты кажешься себе таким незначительным, Ральднор, сын Ашне’е и Редона, короля Драконов. Таким незначительным.
В его черепе словно засело пылающее копье, но боли не было. Тьма клубилась там, бескрайняя, будто море, но не было и страха. Теперь голос, ведший его по незнакомым комнатам его собственного сознания, обрел пол и имя. Он принадлежал Ашне’е.
Яннул насвистывал, шагая по поляне за глиняным домом. Реша, по своему обыкновению, сидела под деревом, уныло глядя на мужчин и женщин, копошащихся в негустом лесу ниже по склону. Они прожили здесь уже десять дней и успели привыкнуть одеваться так же, как и этот народ. Реше это очень шло, к тому же, на борту «Дочери Рорна» на ней вряд ли было надето многим больше. Яннул легонько взъерошил ее волосы. Обычно он думал о ней примерно так же, как когда-то в далеком прошлом о своих сестренках — с ласковой снисходительностью, к которой изредка примешивалась нотка раздражения. Их сексуальные отношения нисколько не нарушали общей картины, поскольку в Лане, где хутора далеко отстояли друг от друга, сестры нередко не только спали со своими братьями, но и выходили за них замуж, а иногда и вообще за своих отцов.
— Ну, Реша из Элисаара, я обещал тебе, что найду способ поговорить с ними?