Ночь уже затопила небо, когда он взял колесницу и через Речные врата выехал из Корамвиса. Горы, чьи вершины все еще золотило уходящее солнце, казались окровавленными. Бешеный ветер, предвестник грядущих холодных дней, тоскливо завывал в скалах. Доехав до расщелины, он, как и в прошлый раз, вышел из коляски и, держа в руке фонарь, пошел по тропинке, которую показала ему девушка. Он долго искал дорогу. На небе появилась луна, высыпали звезды. Узкая арка-вход ускользала от него. Все произошедшее тогда казалось какой-то фантазией, галлюцинацией или сном. Он вспомнил странный миг, когда увидел мужчину на том месте, где стояла Ашне’е.
Он повернул обратно к колеснице, но остановился, не дойдя до нее несколько ярдов. Его скакуны дрожали и были покрыты пеной. Амнор огляделся по сторонам. Возможно, ночь вывела какого-нибудь зверя из логова на охоту.
А потом он увидел это. Огромную тень, вдоль спины которой играл лунный отблеск. Она мелькнула над бортиком его колесницы и скользнула прочь. Скорее всего, змея, живущая в скалах и сейчас юркнувшая в какую-нибудь нору. Но Амнор, всегда с болезненным любопытством относившийся к суевериям, уже сам заразился этим суеверием, точно смертельной болезнью. «Возможно, ее послала Она, — подумал он со странным цинизмом, — та женщина из-под земли?»
3
Ломандра услышала голос, произносящий ее имя.
Она вгляделась в слабо освещенный коридор, который был пуст, и голос послышался снова — внутри ее черепа.
Ашне’е.
Ломандра торопливо взбежала по мраморной лестнице башни, отдернула занавеску и застыла. Девушка лежала на постели, и по ее бледному лицу ничего было нельзя сказать, но Ломандра увидела расплывающееся по тонкой сорочке пятно крови.
— Началось? — вскрикнула Ломандра хриплым от подступившего к горлу страха голосом.
Потом:
— Ребенку еще не время.
Но это были всего лишь ритуальные слова. Ломандра очень хорошо знала и ничуть не была этим удивлена, почему ребенок собрался появиться на свет раньше времени. Она уже три месяца подмешивала в еду и питье Ашне’е снадобье, которое дала ей королева.
— Проклятый ублюдок не удержится у нее в утробе, — промурлыкала тогда Вал-Мала, — и родится мертвым.
— Роды убьют ее? — шепотом спросила Ломандра.
И Вал-Мала ответила, очень тихо:
— Я буду молиться, чтобы именно так и произошло.
— У тебя схватки? — глупо спросила Ломандра.
— Да.
— Частые?
— Довольно-таки. Уже скоро.
О боги, пронеслось в голове у Ломандры отчаянное. Она умрет, умрет в агонии, прямо передо мной. И все это дело моих рук.
— Где врач? — безо всякого выражения произнесла Ашне’е.
— Во Дворце Гроз. Вал-Мала вызвала его еще позавчера.
— Так пошли за ним.
Ломандра развернулась и почти выбежала из комнаты.
Дворец Мира окружали мягкие голубоватые сумерки, последний отблеск заката.
Ломандра с минуту постояла, опираясь на балюстраду, силясь унять дрожь. Она различила девушку, показавшуюся внизу — коричневый мотылек, порхающий от лампы к лампы, зажигая каждую от свечи. Ломандра окликнула ее, и девушка замерла с расширенными глазами, потом с криком побежала по колоннаде.
Ломандра медленно поднялась по ступеням, страшась возвращения в ту комнату. На пороге она остановилась. Было очень темно.
— Я послала за врачом, — сказала она белому пятну на кровати.
— У меня отошли воды, — сказала Ашне’е, — только что, пока тебя не было. Скоро он придет?
Ломандра содрогнулась. Слова хлынули с ее губ прежде, чем она успела подумать, что ей ответить.
— Королева задержит его. Мы с ней отравили тебя. Ты потеряешь ребенка и умрешь.
Она почти не видела девушку, лишь размытое белое пятно там, где она лежала. Она не проявляла никаких признаков боли или страха, это Ломандру корежил ужас.