Склонившись над ней, он начал расшнуровывать лиф ее платья, но она набросилась на него с когтями, точно дикая кошка. Он отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, и без малейших усилий разорвал плотный бархат и кружевное белье разом. Фальшивая бледность ее набеленных лица и шеи показалась еще более неестественной по контрасту с темной бронзой грудей. Его ладони скользнули к торчащим алым бутонам в центре упругих полушарий и ощутили, как они затвердели, превратившись в теплые камешки, под его пальцами.
— Сейчас уже не Застис, мадам, вам не удастся списать вот это на звезду. А ведь я так вам отвратителен. Позвольте, я сделаю вам еще неприятнее.
Он отбросил в сторону тяжелые складки ее юбки.
Когда он вошел в нее, она издала низкий горловой звук, который вряд ли можно было бы назвать гневным, а ее руки сомкнулись на его спине, но он оттолкнул ее и прижал к кровати, не давая ей двинуться под своим напором. Атака была непродолжительной, но яростной. Как только она закричала в исступленном экстазе, он перестал сдерживаться и отдался пьянящим судорогам наслаждения, сотрясшим его в такт содроганиям ее бронзового тела.
— Ты делаешь мне больно, — промурлыкала она. Ее нежная рука скользнула по нему, исследуя его крепкое мускулистое тело, его равнины и впадины, нащупала средоточие его мужественности, которое даже сейчас слабо шевельнулось под ее прикосновениями. — О, да ты неплохо оснащен для этого занятия.
— А ты — шлюха, — лениво отозвался он.
Она лишь рассмеялась, и вскоре он бросил ее на спину и вновь овладел ею.
Голубоватая пыль сумерек осела в углах комнаты.
Орн выбрался из постели и встал перед открытым окном, безупречный в своей мужественности, точно изваянная из темноты статуя. Вал-Мала, приподнявшись на локте, рассматривала его.
— Ты соблазняешь меня, а потом уезжаешь. В Элисаар?
Он ничего не ответил.
— Прежде чем покинуть меня, окажи мне одну услугу, — сказала она и заметила искорку в его глазах, обернувшихся к ней. — Помоги мне избавиться от лорда-правителя Корамвиса. — Не видя его губ, она предположила, что он улыбается. — И от той ведьмы, которая пыталась погубить меня.
Он вернулся к постели и сел рядом с ней, и она увидела, что он действительно улыбается. Но он все так же молчал.
— Орн, может быть так, что ребенок этой девки — не от Редона… возможно, от какого-нибудь жреца, еще до того, как он использовал ее…
Он потянулся и накрыл ладонями ее груди.
— Вал-Мала, когда мы обнаружили Редона мертвым, девчонка впала в какой-то транс, и Амнор заявил, что сумеет вывести ее из него. Поэтому некоторое время он провел с ней в своем шатре наедине.
Она присвистнула.
— Вот как.
— Да. Думаю, я ответил на оба твои вопроса. А щенок, который так беспокоит тебя, всего лишь гнилой плод.
— Амнора нужно убить.
Орн пожал плечами. Она поймала мочку его уха зубами и с силой прикусила ее. Выругавшись, он оттолкнул ее.
— Делай, как хочешь, а ко мне с этим не приставай. Ты отвечаешь лишь перед богами.
— А ты? Чего ты хочешь — регентства или меня?
— Регентства. Ты, кошечка, бесполезный придаток к нему.
Белые звезды облепляли небо, колыхались в зеркале реки, по берегам которой тянулись к луне черные хижины. Немного поодаль, на противоположном берегу, отблеск храмовых огней освещал узкие ступеньки, ведущие к воде.
Ломандра пробиралась по узким проулкам, вымощенным раскрошенными булыжниками, между кишащими крысами остатками стен. Время от времени она нервозно оглядывалась по сторонам. И так уже из-за одной прогнившей двери вышел какой-то мужчина, решив, вероятно, что она проститутка, ищущая себе клиента.
— Дайте пройти. Меня вызвали в гарнизон, — задыхаясь от страха, выпалила она, и это обращение к имени закона отрезвило его.
На этот раз она пришла сюда пешком, перепачкав подол плаща грязной жижей из сточных канав, это она, которая всегда приезжала в занавешенном паланкине. Огромное здание казалось бесформенным, темные стены пятнали грязь и ночь. Часовой у ворот копьем преградил ей путь.
— Чего тебе здесь нужно?
У Ломандры уже совершенно не осталось никакого присутствия духа.
— Я пришла повидаться с Дракон-Лордом, Крином.
— Да неужели, красотка? Дракон занят, ему сейчас не до таких, как ты.
Она поникла, потеряв последние остатки надежды, но вдруг из мрака за воротами раздался голос другого мужчины.