— Похоже, она робкая девочка. Вне всякого сомнения, уже наученная горьким опытом.
— Аниси еще ребенок, — спокойно ответил Рас.
— И тебе очень хочется, чтобы она продолжала им оставаться.
Орван протянул к ним руки.
— Спокойно, друзья. Не надо устраивать раздор в моем доме.
— Приношу свои извинения, — натянутым голосом сказал Ральднор.
— Не за что, не за что, — сказал Орван, но в сердце у него болезненно кольнуло.
Ты Вис, подумал он. Как хамелеон, ты принял некоторые цвета своей ситуации, но под этой личиной ты так и остался темнокожим с черными волосами и багажом вожделения, гнева и высокомерия в твоей душе. А потом пришло сострадательное: «Бедный мальчик, бедный мальчик, он разрывается надвое. По нему это видно, эта боль слепого и немого».
— Это Повелитель Гроз выдумал эти пропуска, — произнес он вслух, намеренно игнорируя короткую заминку в разговоре. — Он не слишком любит народ Равнин. Боюсь, мы еще наплачемся из-за этого.
— Повелитель Гроз, — сказал Ральднор. — Верховный король Висов.
— Йахейль говорит, — проворчал Рас, — что у него на руке змеиная чешуя, потому что змея напугала его мать, когда она носила его. — Его непроницаемые глаза сузились. — И еще у него, по словам Йахейля, лишний палец на левой руке. Думаю, ты оценишь эту иронию, Ральднор.
Ральднор ощутил укол злобы. Но прежде чем он успел что-нибудь ответить, во входную дверь громко постучали.
— Орклос, — негромко сказал Орван, поднимаясь на ноги.
Дверь раскрылась, обнаружив двух худеньких местных мальчиков, наряженных пажами, а за ними — высокую фигуру непрошеного гостя. Он направился в комнату и, казалось, моментально занял ее всю резким ароматом своих духов, раскормленным телом и кричаще пестрой одеждой.
— День добрый, Орван.
Его речь была забавно невнятной, с густым оммосским акцентом. В верхнем клыке поблескивал рубин. Черные глаза без интереса обратились на незнакомое лицо.
— Кто такой?
— Меня зовут Ральднор.
— Да? У меня весть для этого дома. От моего хозяина, Йир-Дакана. — Он зевнул и снова взглянул на Ральднора. Увидев обрубленный мизинец левой руки, он немедленно ткнул в него. — Ты пожертвовал его богу?
— Нет.
— Нет. Так-так. В моей земле по обычаю мужчина посвящает что-нибудь ценное своим богам. Часто это бывает нечто гораздо более драгоценное, нежели палец. Хм-м… — Орклос обернулся, точно вспомнив об Орване. — Да, послание. Передай Орвану-корзинщику, что он приглашен на обед в дом Йир-Дакана завтра вечером.
— Благодарю вас, добрый господин. Но я просил пропуск.
— Так, так. Но от обеда не отказывайся. Возможно, пропуск будет тебе дарован после еды. Вы все приглашены. И та бледная девчушка тоже. И этот молодой человек. Сразу после заката.
Не дожидаясь ответа, Орклос развернулся и поплыл к входной двери, а мальчишки-пажи побежали за ним.
Весь день Ральднор бродил по улицам, охваченный унылой и тревожной тоской. Сначала он мог думать лишь об Аниси и о том ошеломляющем миге, когда его разум, казалось, раскрылся ей навстречу. Если бы только… о, богиня, если бы только… А вдруг эта Аниси — его ключ? И все же, глядя на то, как свинцовый закат сжимает в тисках вечернее небо, его мысли снова обратились к его приемной матери, Эраз. И эти мысли причиняли ему все более сильную боль. Как ни абсурдно, но он чувствовал, что покинул ее. Я должен найти ее, подумал он, безо всякой уверенности, кого представляет себе — Аниси или Эраз.
Он дал себе слово оставить свои медяки на столе Орвана и уйти от него, но тут же взял это слово обратно.
Ночью он без сна лежал на своем тюфячке, слушая унылый волчий вой, который временами, казалось, подходил к самому дому. Он вспомнил предостережение Орвана о том, что в холода дикие звери приходят в город.
Может быть, она снова придет утром, как сегодня. Может быть. Может быть, не переставал он надеяться.
В конце концов он поднялся с тюфяка и спустился в зал. May, лежавшая перед камином, приоткрыла щелки опаловых глаз, и он почесал ее между ушами, все еще не в силах подавить инстинктивной реакции на ее род. Они относились друг к другу с вежливой опаской.
Прошло еще какое-то время, прежде чем он осознал, что в комнате не один. Как и прежде, это было то слабое, похожее на шелест крыльев мотылька движение, которое выдавало присутствие Йахейля Элирианского.
Он сидел на скамье Раса, темные волосы почти закрывали восковое лицо.