— Если ты хочешь обвинить его в чем-то, солдат, тебе лучше попытаться поговорить с прокурором.
— Я подумал, что лучше все-таки поговорить с вами, милорд. Поскольку Лорд Амрек в отлучке.
Дело становилось любопытным. Этот болван видел какую-то личную выгоду в том, чтобы искать у Катаоса помощи перед Амреком.
— Что ж, — сказал Катаос. — Я выслушаю тебя.
— Милорд, я подвергаю свою жизнь опасности, говоря об этом.
— Об этом нужно было думать раньше. Ты уже сказал вполне достаточно для того, чтобы я приказал арестовать тебя. Продолжай.
— Землетрясение, — неожиданно сказал дракон. На его лице отразилась злоба пополам с суеверным страхом. — Боги разгневались. Думаю… думаю, я знаю, почему. Я был с гарнизоном Повелителя Гроз в Абиссе, милорд. Эта равнинная шваль все еще беспрепятственно въезжает и выезжает оттуда — Рашека больше заботит торговля, чем чистота города…
— Не отвлекайся от дела, солдат. Твое злословие неуместно.
— Прошу прощения, милорд. Я буду краток. Когда я дежурил на улицах, я поймал одного мерзавца с Равнин, у которого не было пропуска. Он замахнулся на меня ножом, но проклятые заравийцы выхватили нож у него из руки и божились, что у него не было никакого ножа. Я вспомнил о нем потом и пошел искать его вместе с Игосом — ну, с ним. Мы забрали его девчонку, но король Амрек узнал об этом и отобрал ее у нас — и, думаю, оставил ее у себя, пока она ему не надоела. Нам никогда не был по вкусу…
— Ты собираешься рассказывать мне о своих солдатских горестях?
Солдат замялся и сказал:
— После этого я еще раз попытался разыскать того парня с Равнин. Проследил за ним до одного заравийского дома, но заравиец сказал, что там никого нет, кроме его родного больного брата. Тогда мне не удалось отыскать его, и я подумал, что он убрался обратно на свои вонючие Равнины. Но я узнал бы его, милорд. И Игос тоже.
— Вот как. И какое же отношение это все имеет ко мне?
— Он здесь, милорд. В Корамвисе. Он называет себя Ральднором из Сара.
Лицо Катаоса ни на миг не дрогнуло. Он сказал:
— Подобные обвинения столь же глупы, сколь и абсурдны.
— О, нет-нет, милорд. Я помню его. То же сложение, то же лицо — там не обошлось без висской крови. У того парня не было мизинца на левой руке. А у этого Ральднора светлые глаза, милорд — среди Висов такое редкость. А волосы перекрасить — плевое дело. Сначала я не был полностью уверен, но он все время у меня перед глазами с тех пор, как король принял его на службу. В конце концов я окончательно уверился, и Игос тоже. Если бы Повелитель Гроз узнал об этом…
— И вы пришли ко мне.
— Ваша светлость приняли его в свою гвардию первым — не зная. И он искалечил вашего начальника гвардии…
— Кто-нибудь еще об этом знает?
— Нет, милорд, клянусь…
— Тем лучше. Эта информация может отказаться очень мне полезной. Идите вниз, слуга проводит вас. Я прикажу, чтобы вас покормили. И заплатили за ваше время.
Слуга Катаоса отвел ухмыляющегося дракона и его мрачного товарища вниз, распознав быстрый знак, который его хозяин сделал ему. Этих двоих следовало опоить, а потом избавиться от них. Они были не первыми добровольными доносчиками, канувшими в неизвестность, и вряд ли их кто-нибудь хватился бы, поскольку солдаты, даже драконы, постоянно дезертировали.
Катаос сидел, погруженный в мысли. Он убил из предосторожности, из-за необыкновенной идеи, пришедшей ему в голову. Он помнил историю о желтоволосой женщине, Ашне’е, которая, как верила чернь, умертвила своего ребенка и сожрала его. В более просвещенных кругах в исчезновении младенца обвиняли многих — Амнора Советника, Вал-Малу, даже Орна. И все же, если он остался в живых…
Желтоглазый мужчина, в чьих жилах текла кровь Народа Равнин и кровь Висов — царствующих Висов — кровь Редона… Как часто это сходство тревожило Катаоса! Неужели он наконец наткнулся на недостающую часть головоломки?
Ральднор. Ральднор, незаконнорожденный сын Редона от ведьмы с Равнин.
Знал ли об этом он сам? Нет. И его действия, и его поведение свидетельствовали об обратном.
Катаос вспомнил о древнем законе — о законе, который гласил, что последнее дитя мужского пола, зачатое Монархом перед своей смертью, становится его наследником. Он представил себе трон Дорфара. Он зачаровывал Катаоса, сияя в недостижимой дали всю его взрослую жизнь. А теперь ему в руки сама шла возможность претворить этот мираж в реальность — безумная, но вполне осуществимая возможность, ключевым моментом которой будет Ральднор.
Даже мой отец, подумал Катаос, довольствовался регентством.