— Сервер выключен. Игра закончена, — пробормотал Бэленджер.
— Ты уверен? — жалобным голосом отозвалась Аманда. — Как мы узнаем, что игра в самом деле закончилась?
Франк ничего не ответил. Его внимание отвлекло движение неподалеку. Вдоль освещенного луной горного кряжа бежал рысцой огромный пес.
Аманда устало вытянулась в траве рядом с ним и сказала:
— Повелитель игры сдержал слово. Отпустил нас. Доказал, что он не лжец.
— Бог попытался искупить свою вину, — согласился Бэленджер, и его передернуло.
Аманда тоже задрожала и спросила:
— Что будет дальше? Как думаешь, Карен Бейли сказала правду насчет автомобиля?
— А ты готова ей поверить? — поинтересовался он.
— Нет. Взрыв автомобиля — отличный способ закончить видеоигру.
— Другой вариант — зачахнуть и умереть, как PacMan. — Бэленджер о чем-то задумался и добавил: — Или как люди в пещере. Но благодаря Джонатану я накрепко усвоил, что в большую часть видеоигр нельзя выиграть. Геймер всегда умирает.
— Да, как и все прочие. Но не этой ночью, — сказала Аманда. — Сейчас мы выиграли. Когда он отсчитывал время в пещере, минуты казались мне длиннее, чем обычно.
Франк наконец-то понял, что могло случиться, и заявил:
— Отсчет происходил по времени видеоигры. Одна минута в его реальности длилась столько, сколько две наших.
Они умолкли, пытаясь осмыслить эти слова. Вдалеке завыла собака.
— Почему он дал нам этот шанс? — подумала вслух Аманда.
— Может быть, Джонатан вовсе не хотел этого делать, — ответил Бэленджер. — Вдруг он просто жил в своем виртуальном времени и не знал никакого другого.
— Или знал. Тогда этот отсчет был заключительным уровнем игры. «Время — настоящий старьевщик», — говорил он нам. В конце этой гонки с препятствиями и охоты за старьем Джонатан дал нам нечто поистине драгоценное — дополнительную минуту.
— Один призовой выстрел. — Бэленджеру вдруг показалось, что теперь он всегда будет думать именно так. Будто ему не удалось спастись, избежать дальнейшего участия в бесконечной игре.
— Нам еще идти и идти. — Аманда попыталась сесть.
— Но сначала немного отдохнем. — Бэленджер обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь.
Аманда вновь вытянулась в высокой траве и согласилась:
— Да, немного отдохнуть было бы полезно.
— Заодно составим план на ближайшее будущее.
— Нет никакого будущего, — возразила Аманда.
— Не понимаю.
— Капсула времени — послание в завтрашний день, которое мы открываем в настоящем, чтобы узнать прошлое, верно? — спросила она.
— Так он говорил.
— В этой игре я поняла, что ни будущее, ни прошлое не имеют значения. Важно только сегодня.
Эти слова заставили Бэленджера вспомнить о профессоре Грэм.
— Я встретился с одной старушкой, которая увлеклась видеоиграми и сделала точно такой же вывод. Я познакомлю вас. Она тебе понравится. Женщина вот-вот умрет, но говорит, что бесчисленное количество решений и действий, которые требуются в видеоигре, очень сильно уплотняет секунды. Поэтому каждое ее мгновение длится вечно.
— Да, — ответила Аманда. — Я хочу с ней познакомиться.
Бэленджер не без труда смог улыбнуться, посмотрел в небо, усыпанное громадными яркими звездами, и заявил:
— Они были правы.
— Кто?
— Древние. Небо действительно похоже на купол с дырками. Через них льется божественный свет.
— Все существует лишь в воображении Бога, — сказала Аманда.
— Ты — никакое не воображение. — Франк притронулся к ее ладони.
— Да и ты тоже. — Аманда взяла его за руку. — Слава богу!
Послесловие автора
«Будь вечны наши жизни»
Во всем, что касается идей для романов, я настоящий барахольщик. Полки в моем кабинете заставлены папками, собранными несколько десятков лет назад. Листки с наскоро записанным содержанием радиорепортажей и телевизионных интервью перемежаются пожелтевшими вырезками из журналов и газет. Всего этого — горы. Каждый раз, когда что-то привлекает мое внимание, какая-то часть моего воображения задается вопросом о причине этого любопытства. Согласно моей теории, тема, заинтересовавшая меня, может оказаться важной и для моих читателей. За много лет я собрал столько папок, что никак не могу найти времени, чтобы сгруппировать их по категориям, не говоря уже о переработке содержимого в романы.
Все же время от времени любопытство вынуждает меня углубляться в них. Преисполненный великих ожиданий, я раскладываю их на полу, сдуваю пыль и приступаю к чтению. Но почти всегда оказывается, что пересохшие листки, которые я держу в руках, повествуют о событиях и проблемах, которые казались важными в свое время, но теперь никого не задевают. Сюжеты и ситуации, рассматриваемые в них, больше ничего не говорят моему воображению. Эти пыльные артефакты, созданные разумом, демонстрируют мне пропасть, которая возникает с течением времени между человеком, сложившим все эти вырезки в папку, и другим, изменившимся, читающим их сегодня.