— Прежде всего люди должны знать, где оно находится, — сказал Бэленджер. — А ведь информацию о нем никак не назовешь общедоступной.
— Местонахождение хранилища приходится держать в тайне, чтобы обеспечить безопасность семян. От расхищения его предохраняют заграждения и герметичные двери.
— Значит, я не смогу туда попасть, даже если буду знать, где оно находится?
— Есть специальные власти, которые знают, где расположено хранилище и как туда проникнуть.
— Предположим, они погибли во время того самого катаклизма, которого страшатся.
— Лучше надеяться, что этого не случится. Без Подземелья Судного дня глобальный катаклизм отбросит человечество на десять тысяч лет назад, к эпохе самого зарождения сельского хозяйства, и процесс отбора и выведения съедобных растений придется начинать сначала. Именно для того, чтобы этого не случилось, и была создана капсула времени. Десять тысяч лет хранятся в спасительном сне во льдах Арктики, дожидаясь непредсказуемого будущего.
— Сон во льдах Арктики? — Бэленджер нахмурился. — Если глобальное потепление реально происходит, то Заполярье оттает, температура в капсуле повысится, и сохранить семена не удастся.
— Вы сказали «если»… Нет ничего реального.
— Эта игра — вполне. Собака укусила меня на самом деле. Аманда посбивала руки не во сне. — Бэленджер посмотрел на нее и спросил: — Куда ты бросила камень, который вытащила из той штуки?
— Вот он. — Аманда подняла камень.
Неровный булыжник величиной с кулак был густо облеплен засохшей грязью.
Бэленджер прикинул его на вес, потом вернулся к ручью и вымыл. Камень оказался серым.
— Тут какая-то полоса, — заметила Аманда.
— Мирские страсти, мирская тщета… — негромко произнес Франк.
— Господи! Это же… — Рей взял камень у него из рук и покрутил перед глазами. — Святые угодники! Это же прожилка золота!
Драгоценный металл был тускло-желтым и нечистым, но минерал сохранял свое природное очарование. Бэленджер, прищурившись, разглядывал камень, потом посмотрел на другую сторону долины, куда указывала стрелка навигационного прибора Рея — к северным горам.
— Шахта! — сказал тот.
Аманда указала на непонятную штуковину, утонувшую в иле, и заметила:
— Наконец-то я поняла, что это такое. Шахтная вагонетка.
— Нагруженная золотом, — добавил Бэленджер.
— Зал записей… — пробормотал Рей.
— Что? — Неожиданная смена темы разговора озадачила Франка.
— Повелитель игры дал нам ключ, но мы его не распознали. Гора Рашмор. Зал записей.
— Все равно не понимаю.
— Повелитель игры рассказал нам, что портреты президентов на горе Рашмор начали делать в самый разгар Великой депрессии, — пояснила Аманда. — Создатели памятника так боялись, что могут начаться массовые волнения, которые погубят страну, что сделали в монументе особое помещение. Они намеревались сохранить там важнейшие документы, такие как Декларация независимости. Но депрессия закончилась, опасности социального взрыва больше не было, и в конце концов в этот зал поместили только документы о создании монумента.
— Под горой… — Голос Рея окреп. — Проклятье! Он сразу дал нам ответ, а мы не сообразили. Склеп находится под одной из этих гор! В шахте! — Рей злобно взглянул на часы. — Почти полчетвертого.
Он посмотрел на стрелку своего индикатора, прошлепал через ручей и поспешил по траве к горам.
Бэленджер выждал, пока Рей отойдет, снял шляпу, наушники и вытер лоб. Он сорвал гарнитуру и с Аманды, а потом для надежности зажал микрофоны между ног, чтобы Рей не слышал, о чем они говорят.
— Что ты хотела мне сказать?
— Эти доски…
— Что с ними случилось?
— Под ними лежит труп.
— Я это учуял.
— Я упомянула Деррика. Рей избил его до смерти.
— Избил до… — Бэленджер осекся, не выговорив последнего слова.
«Блэкберри» у него в кармане завибрировал. Заставив себя, как уже стало обычным, сдержать эмоции, он приложил аппарат к уху.
— Наденьте наушники, или я взорву заряд, — потребовал голос.
— Джонатан, вам понравился этот эпизод игры? — спросил Бэленджер, глядя в небо.