Царапаясь, будто падающая с ветки кошка, волшебник попытался ухватиться за борт кормовой надстройки, но попытка его не увенчалась успехом. Вслед за цепью он рухнул в воду и скрылся в темных серо-зеленых волнах.
В этот момент Джаг почувствовал, что заклятие, наложенное на него магом, все еще действовало, — сфера, в которую он был заключен, стремительно сдвинулась с места. Он испуганно попытался позвать на помощь, но по-прежнему не мог вымолвить ни слова.
Рейшо подбежал к нему и обхватил невидимую сферу руками. Всем своим весом молодой матрос придавил ее к палубе так, чтобы двеллер не упал за борт. Пузырь лопнул, хотя Джаг и не был уверен, в том ли было дело, что он преодолел границу действия чар волшебника, или в том, что маг выпустил его из поля зрения. Согласно книгам по черной и белой магии, и то и другое было весьма важно.
Возможно, дело было и в том, что где-то в морских глубинах Эртономус Дрон встретил наконец свою смерть.
Двеллер знал только, что Рейшо не дал ему упасть в морскую пучину и встретить ту же судьбу, которая настигла старого волшебника. И он снова мог дышать. Джаг проверил это, глубоко вздохнув.
— Все в порядке, книгочей, — сказал Рейшо. — Теперь ты в безопасности.
— Теперь — да, — отозвался Джаг. — Ты опять спас мне жизнь.
Молодой матрос встал и протянул руку, чтобы помочь Джагу подняться.
— Эй, Рейшо, — воскликнул Навин, вытирая кровь с глубокой царапины на щеке, — а ловко это у тебя вышло с сетью. Жаль, что ты не сразу это придумал.
— Ну... — начал было молодой матрос, выпятив грудь.
Тут раздался жуткий треск ломающихся досок. «Мясная муха» вздрогнула и резко накренилась. «Ветрогон», все еще прикованный к ней абордажными цепями, врезался в гоблинский корабль. Доски снова затрещали, и палуба под ногами Джага вздыбилась.
— Рейшо, олух ты эдакий! — крикнул один из матросов. — А ты не подумал, что этот якорь устроит, когда дойдет до дна?
Судя по выражению лица своего приятеля, двеллер понял, что это Рейшо как-то упустил из виду. Правда, Джаг его в этом обвинять бы не стал. Смекалка молодого матроса спасла их всех от гнева волшебника.
Но «Мясной мухе» пришел конец.
— Всем покинуть тюрабль, — приказал капитан Аттикус.
«Ветрогон» снова и снова ударял в «Мясную муху», и каждое столкновение все сильнее ломало гоблинскую шхуну. За одно мгновение «Мясная муха» осела на добрый десяток футов — трюм ее стремительно наполнялся водой.
Палуба накренилась, и мимо Джага пролетел голубой сверток. Книга! Он в последний момент не дал загадочному тому плюхнуться в воду, плескавшуюся за кормовой надстройкой. Присев, двеллер схватил книгу и упрятал ее обратно за пазуху.
По команде капитана Аттикуса пираты забрали тела своих мертвых товарищей, подбежали к борту и стали перебираться на палубу «Ветрогона». Эту задачу одновременно и облегчал, и осложнял тот факт, что их судно продолжало биться о гоблинский корабль, пока оба они сражались с тягой якоря.
Рейшо задержался на корме ровно настолько, чтобы отломать якорное колесо и бросить его за борт, освободив тем самым оба корабля. Но к тому времени матросы на палубе уже ходили по колено в воде и «Мясная муха» опустилась ниже палубы «Ветрогона».
Когда всех погибших в схватке людей переместили с гоблинской шхуны на «Ветрогон», Джаг тоже перешел по цепям на свое судно. Когда он добрался до палубы, сил у него уже не оставалось совершенно, но он все равно помог убрать абордажные цепи.
Последние матросы, среди которых был и Рейшо, сошли с «Мясной мухи», когда ее носовая и кормовая надстройки уже погрузились в воду. К этому моменту гибнущий корабль держали на плаву только природная плавучесть дерева и, возможно, несколько воздушных карманов в трюме.
«Ветрогон» начал выбираться из водоворота, созданного тонущим судном. Он тоже сильно пострадал; а кроме мертвых моряков на палубе много было и тяжелораненых.
Капитан Аттикус, бледный и осунувшийся от боли и потери крови, скомандовал поднять паруса. Вздрагивая, будто он и сам был ранен, «Ветрогон» медленно отошел от тонущего гоблинского корабля.
Наверху, на реях, разворачивая паруса вместе с остальной командой, Джаг с болью подумал о том, сколько народу потерял экипаж пиратов. Он снова и снова виновато возвращался мыслью к книге у себя за пазухой. Какие в ней скрывались тайны? И стоила ли она жизней стольких его товарищей, защитников Рассветных Пустошей?
9. НЕОБЫЧНЫЙ ДАР
Он выживет? Джаг, возившийся со стрелой, застрявшей в груди капитана Аттикуса, устало вытер со лба пот. Рейшо стоял рядом с ним на коленях, подавая ему хирургические инструменты, горячую воду и чистые полотенца. К счастью, лежал капитан в своей каюте на своей собственной постели.
— Выживет. — Двеллер бросил взгляд на рану Аттикуса, из которой торчал сломанный конец стрелы. — Судя по местоположению стрелы и тому, что капитан не кашляет кровью, можно предположить, что легкое стрела не задела.
— Я так понимаю, это хорошо?
— Да, — кивнул Джаг, — очень даже хорошо. Потому что если бы она проткнула легкое, я бы его, наверное, спасти не смог.
— Так значит, если б стрела туда попала, ты не смог бы спасти капитана?
Двеллер пожал плечами.
— Скорее всего, не смог бы. Опытные целители знают, полагаю, как поступать в подобных случаях, но я с таким до сих пор не сталкивался.
— А с тем, что сейчас делаешь?
— Такое было. Три раза. Один раз мне пришлось доставать стрелу из собственной ноги, когда я застрял в Унылых болотах. Тогда вся сложность была в том, что-бы не оставлять за собой крови, иначе вольфуры мигом бы меня по ней выследили. — Память о той операции до сих пор иногда заставляла Джага вскакивать ночью в холодном поту.
— Ты был в Унылых болотах?
Двеллер прижал стрелу большим пальцем и обнаружил, что она шевелится с достаточной легкостью. Хорошо — значит, мышцы вокруг нее не сомкнулись и не зажали стрелу на одном месте. В противном случае достать ее было бы сложнее и выздоравливать Аттикусу пришлось бы гораздо дольше.
— Да. Дважды. И оба раза не по собственной воле.
— С Великим магистром Фонарщиком ездил, значит. Джаг кивнул.
— И как там? — поинтересовался его друг. — Я-то никогда в этих местах не бывал.
— Мокро очень. А в лесах бродят твари, которые только того и хотели, что прикончить нас и съесть. И еще там полным-полно москитов размером с мой кулак.
— Вы туда за сокровищами ходили? Я слышал, там, в болотах, целые города затонувшие.
— Мы нашли три города. Приподними капитана немножко и переверни на бок.
Наклонившись вперед, матрос без всякого напряжения выполнил указание.
— Три города, — повторил он. — И что, нашли вы там какие-нибудь сокровища?
— Нашли, только пришлось спешно оттуда убираться, местные обитатели нашему появлению не очень-то обрадовались. И вообще, мы не за тем туда шли.
— За книгой, небось, дело ясное.
Стрела высовывалась из спины капитана Аттикуса примерно на пару дюймов. Головка у нее была гладкая, и двеллер знал, что это большая удача: широкая головка с четырьмя крестообразно расположенными острыми краями причинила бы, впившись в тело, куда больше повреждений. Такие раны оставались открытыми, и жертва чаще всего истекала кровью.
Джаг достал пару щипцов из тех, что хранились на корабле. На «Ветрогоне» со всеми проблемами раненые до сих пор обращались к квартирмейстеру. К несчастью, Люциус погиб одним из первых, и сейчас его тело вместе с остальными лежало на палубе, завернутое в парусину. Как оказалось, из оставшихся в живых членов экипажа только у двеллера оказался хоть какой-то опыт целителя.
— Верно, именно за книгой. Вообще-то мы их девять штук нашли. — Джаг щипцами ухватил сломанную стрелу.