Сидела? Лежала! Она же была дохлая! Григорий поддел мертвое тельце носком туфли. Он ошибся — крыса была теплой на ощупь не потому, что была живой. Просто ее трупик согрелся в кармане. Но, может быть, она подохла совсем недавно, всего пару часов назад.
То есть… как раз тогда, когда он подошел к дому.
Григорий еще разок пнул крысу. Нет, крыса была мертва окончательно и бесповоротно. Пожалуй, жестоко было так думать, но Григорию вовсе не было жаль этого противного грызуна. Он чувствовал, что крыса каким-то образом связана с его несчастьями. Уж слишком странно было ее присутствие в кармане его пальто, чтобы быть простым совпадением. И чем старательнее Григорий обдумывал, откуда бы она могла взяться, тем больше становилась его уверенность в том, что крыса забралась к нему в пальто где-то поблизости от офиса агентства «Дозорный».
Поблизости? А почему, собственно, не в самом офисе? Точно, ведь он видел, как что-то шмыгнуло за стойку в той комнате, куда его проводил Эрик!
Григорий, забыв о времени, стоял и смотрел на дохлую тварь. Неожиданно его ослепил яркий свет фар.
Он заслонился рукой от слепящего света. Рядом с ним остановилась темная спортивная машина. Первой мыслью Григория было: вернулись те шпики, что следили за ним возле дома. Получили приказ сцапать его. Но мотор работал, открылась дверца и из-за нее высунулась светловолосая головка.
— Жду-жду, а вас все нет и нет, — укоризненно выговорила ему Тереза. — Вы пошли в эту сторону, вот я и решила поехать за вами. Я вас напугала?
— Немножко.
На самом деле он уже был готов применить магическую силу против очередных злоумышленников. Теперь Григорий был искренне рад тому, что растерялся и промедлил, хотя промедление и могло быть для него смерти подобно. Вероятно, подсознательно он почувствовал, что рядом — его союзница. Связь между ним и Терезой была гораздо более глубокой, чем уровень обычного общения.
— Нашли ключ от номера?
Григорий сунул руку в карман.
— Да, только что нашел. Спасибо.
Изящная рука указала ему на сиденье.
— Если вы не возражаете, мне бы хотелось поскорее разобраться со всем этим.
— Конечно.
Григорий шагнул к машине и незаметно столкнул дохлую крысу в водосток. При этом он в последний раз придирчиво глянул на нее. Но нет, крыса валялась на спине, задрав лапки кверху, отчего была похожей на дохлого жука.
Григорий сел в машину, и Тереза пытливо посмотрела на него.
— Еще что-нибудь потеряли?
Прежде чем ответить, Григорий захлопнул дверцу. С самым невинным выражением лица он покачал головой.
— Нет, ничего.
Тереза еще на миг задержана на нем взгляд, пожала плечами и вырулила на середину улицы. Правда, немного погодя она снова бросила на Григория взгляд и проговорила:
— Ну, так о чем…
Григорий предостерегающе поднял руку.
— Прошу вас, мисс Дворак. Ни слова, пока мы не сядем за столик.
— Почему не сейчас?
— Потому что я бы предпочел, чтобы вы сосредоточились на том, как ведете машину, насколько возможно.
Тереза, похоже, приняла его высказывание за шутку, но, когда она принялась возражать, Григорий вновь уговорил ее:
— Верьте мне, мисс Дворак. Я стараюсь ради нас обоих.
По выражению лица Терезы было ясно, что это заявление вызывает у нее определенные сомнения, но она промолчала. Григорий тихонько вздохнул и устроился поудобнее. Разговор следовало повести деликатно. Он о многом собирался рассказать Терезе, но было много такого, о чем он не смел ей рассказать… а особенно — о себе.
Неожиданно Тереза протянула руку к панели управления и включила радио. К изумлению и радости Григория, зазвучал фрагмент из «Ромео и Джульетты» Прокофьева. Это было одно из самых любимых современных музыкальных произведений Григория.
— Вы любите такую музыку, мисс Дворак?
— Всегда любила.
— В таком случае позвольте заметить, что у вас — превосходный вкус. Впрочем, я предполагал, что это так и есть.
Наконец Тереза улыбнулась.
— Благодарю вас. Знаете, вы все-таки зовите меня просто Терезой, Григорий.
Тут и к Григорию вернулась улыбка.
Чикаго славился превосходными ресторанами — в особенности теми, где готовили итальянские блюда, однако обстоятельства мешали Григорию насладиться изысканным ужином в полной мере. Раздумья о доме отравляли вечер. Григорий ел без аппетита и все думал, как бы начать разговор с Терезой, с какой стороны подойти, чтобы сгладить неловкость.
Тереза тоже проявила полное равнодушие к еде и в конце концов просто перестала притворяться, отодвинула тарелку, пригубила немного воды из бокала и посмотрела на Григория. Немного помедлив, она негромко произнесла: