‒ Да ты охренел, Сафронов! Я эти деньги потом и кровью заработал, а ты меня тут обирать будешь?! Тебе что, доходов с пошлин мало?! Жадная ты сука! ‒ сердито прорычал Артур, оскалив зубы.
Сознательно Артур понимал, что только что подписал себе смертный приговор, но ему было плевать. Он не выдержал, и дал волю животному внутри себя, отключив запуганного человечка, для которого важны социальные иерархические рамки. Его трясло одновременно от ужаса и злости, на спине проступил ледяной пот, а сердце колотилось как отбойный молоток. Он был готов броситься прочь из кабинета, он хотел отмотать время, и исправить свой поступок, но уже было поздно. Злости было не меньше, чем страха, и в настоящем времени её хватило бы на то, чтобы разорвать капитану горло.
От неожиданности капитан побледнел, глядя на Артура распахнутыми от удивления глазами, а затем покраснел так, будто кровь в нём начала закипать. Он вскочил, и схватил Артура за воротник.
‒ Щенок! Ты что, берега попутал?!
Пульс Сафронова усилился вдвое, а зрачки его стали ощутимо больше. Дыхание было тяжёлым, горячим, и капитан был готов убить обидчика прямо на месте. Артур его бесил в принципе, и своим поступком он окончательно вывел капитана из себя, а в бешенстве Сафронов не мог ручаться за свои действия.
Но Артур опередил его. Он схватил Сафронов за кисть, резко вывернув её, и Сафронов взвизгнул от боли, повалившись на стол.
‒ Ты сука! Сука! Пусти! ‒ злобно заорал Капитан. ‒ Я тебя кончу, мразь!
Вены на висках капитана вспухли от напряжения, он моментально вспотел, напрягся, и попытался вырваться. Сосуды на глазах полопались, и взгляд стал таким бешенным, что Артур на секунду даже испугался, но хватки не ослабил.
‒ Ты у меня сейчас за каждую секунду моих страданий ответишь, паскуда, ‒ произнёс Артур, вывернув кисть капитана с такой силой, что хрустнула кость.
За спиной раздался щелчок замка, скрип двери, и крик Валеры:
‒ Артур, ты что?! С ума сошёл?! Пусти его!
Сафронов завизжал от боли, когда Артур сильнее надавал на кисть. Валера обхватил Артура за грудь, силой отдернув его от капитана, и рука Сафронова выскользнула из захвата. Освободившийся Сафронов чуть не повалился на пол, но успел схватиться за край стола, простонав.
‒ Мразь! ‒ брызнул слюной Сафронов, взглянув на Артура глазами, в которых блестели слёзы. ‒ Ты мне кисть сломал, падла!
‒ Баба ты, а не офицер, ‒ сплюнул Артур, и попытался выкрутиться из рук Валеры. ‒ Плачешь, как сучка!
‒ Идиот! Идиот! ‒ кричал Валера прямо под ухо, до боли сдавив грудь Артура. ‒ Прекрати! Тебе же хана будет! Совсем не соображаешь?!
‒ И пять тысяч свои забери, в качестве моральной компенсации, сучара! И только попробуй в военную прокуратуру заявить, я тебя сам с потрохами сдам, и всё твоё монголо татарское иго с пошлинами! Понял меня?!
‒ Пошёл вон, гнида! Я тебе жизнь угроблю! Перечеркну! Сука! Ты ответишь!
‒ Идём, уходим! ‒ Валера потянул Артура к двери, и с трудом вытащил его из кабинета. Артур брыкал руками и ногами, пытаясь вырваться. Удержать его было не намного легче, чем взбесившегося безумца. ‒ Валим, валим!
‒ Иди в жопу! ‒ крикнул Артур, успев схватиться за ручку двери, и захлопнув её. ‒ Мудак!
‒ Успокоился?! ‒ крикнул Валера, всё ещё не отпуская разбушевавшегося друга. ‒ Успокоился?!
‒ Да! Да! Не ори под ухо только!
Валера ослабил хватку, и позволил Артуру высвободиться. Тот глубоко вдохнул, и вытер со лба обильно ливший пот. Дыхание перехватывало и сводило мышцы, вспухшие от прилива крови. От резкого перепада давления на секунду потемнело в глазах, захотелось отдышаться, и Артур начал жадно хватать ртом воздух.
Валера неожиданно рассмеялся. Схватившись за голову, он ошарашенно смотрел на Артура, видя заевший в воображении момент, где Сафронов корчился от боли и визжал, как свинья.
‒ Мужик! Вот это ты вытворил! Ты ваще на всю башку! Ты хоть в курсе, что тебя теперь! Тебяж в дисбат нахрен! Ты псих!
Конечно, Валера негодовал по поводу случившегося, но и сказать, что он не был в восторге, тоже нельзя. Каждый солдат в роте мечтал набить морду капитану Сафронову, и лишь одному Артуру хватило духу к нему прикоснуться. Теперь, очевидно, Артур мог стать лицом сопротивления, и вдохновением для всех бойцов, но это маловероятно. Единственный свидетель зрелища ‒ Валера, а Валере никто не поверит.
‒ Хренбат! ‒ огрызнулся Артур, выпрямившись, и разгладив одежду. ‒ Слюной всего забрызгал, бульдог сраный! Пусть только вякнет что-нибудь, я его конторку быстро спалю, и уверен, найдутся желающие меня поддержать. Так что, мы в расчете.