На рынке редко интересуются подлинностью документов, это вам не магазины с кредитными историями. Так что уже через час аналог моего старого байка нес меня по улицам. Чуть впереди воздушная линза убирает сопротивление воздуха и повышает аэродинамику двухколесного монстра. Заодно – страхует от аварии. Идиотов за рулем тут не меньше, чем на моей родине, потому приходится быть вдвойне бдительным, но пока проносит. Даже в случае аварии я останусь жив, однако последующие разбирательства со страховками (или, быть может, – жертвами другой стороны) – вещь неприятная.
Что бы поделать следующие два дня? Экзамены завершены, средняя школа подержит у себя еще недельку наши документы, а потом вернет вместе с аттестатом зрелости. Дальше – старшая школа на три года или работа. Старшую школу родители не оплачивали, так что выбор полностью на моих плечах. Я не замахиваюсь на элитные заведения, но потребность в «корочке» дипломированного спеца понимаю отчетливо. В Японии образование – не пустой звук. Это на родине от студента требуют «заносить деньги» и «приносить зачетку», о чем большинство работодателей вполне в курсе. Тут же иначе: нет диплома – значит, судьба рабочего ждет, а заодно и запрет на занятие большинства управляющих должностей. Да и отношение… незавидное.
Мягко тренькнул телефон, давая знать о пришедшей эсэмэске.
«Возвращайся, мы тебя простили».
А как же, уже несусь. Нет-нет, срок полураспада гнева внучек мне известен, раньше двух дней дома делать нечего.
Видимо, подсознание взяло руль в руки – иначе не объяснить, что перед глазами оказалась вывеска старшей школы Данашафу. Наперерез уже бежала пара охранников, яростно махая руками: мол, кыш отсюда. Элитное заведение для аристократии, да еще в период подачи документов – вот охрана и суетится. Всего в городе четыре школы с приставкой «элитная» – Данашафу воспитывает техников, Дакисюро завязана на боевые искусства, Ширубари готовит командный состав для армии, Сейджо – обитель целителей, способных поставить на ноги полумертвого. Вот только попасть в них нереально, даже если у тебя огромная гора денег. Неплохое здание – автоматически отметил я, глядя на трехэтажный корпус из стали и стекла. Лениво развернулся, обдав пылью незадачливых секьюрити, и отправился на север города.
Так и так – необходимо где-то ночевать. В душе вновь возникло знакомое чувство борьбы. Много лет я не был в доме, где раньше мы жили с семьей. Память ранит куда сильнее железа, чувства смешивают мысли и рождают панику. Я старался спрятать воспоминания о былом – не отказаться или забыть, а именно спрятать, чтобы они не мешали мне жить, не давили гнетом тяжелых мыслей. Все равно я не мог сделать ничего – на родине не осталось знакомых, новости из России констатировали давно известные факты: род Березиных уничтожен, герб перевернут. Никаких деталей; даже те знакомые родителей, что время от времени оказывались рядом, мало что могли пояснить – был бой, погибли все – и чужие, и свои. Остался один я, но, видимо, кланы посчитали удобным завершить конфликт на уровне уничтоженных родов. Наследство – в четырех карточках «Виза», остальное давным-давно поделено и растащено кланом.
Старик Макото рекомендовал забыть прошлое и начать все заново. Я изобразил согласие, до поры до времени скрыв эмоции в глубине души.
Сегодня пришло время растревожить старые чувства, вспомнить свои корни перед очередным шагом во взрослую жизнь. Дом совсем не изменился с тех пор: за садом ухаживали слуги, не давая ему одичать. Официально земли и здание принадлежали какому-то древнему японскому роду, но за заслуги моей семьи отданы нам в аренду на сотню лет – отец перестраховался даже тут, оформив документы лично на меня. Думаю, он знал степень риска, и четвертая пластиковая карта – самая «богатая» – была тоже от него.
– Приветствую, Березин-сан, – механически поклонился слуга, – мы вас не ждали, покорнейше просим подождать двадцать минут, ужин будет готов.