Если быть откровенным с самим собой, было в согласии нечто большее, чем уважение к соратнику по былым битвам. В душе Макото зияла дыра вины за потерю сыновей. Каждый раз в памятный день их гибели, старик запирался в своем кабинете и за бутылкой рисовой водки обвинял себя в смерти детей. Не выучил, не смог, его вина, его боль. Дети родились с потенциалом 'мастеров', но завершили жизненный путь в ранге 'учителей'. Казалось бы, большинство могло только завидовать столь высоким рангам, а если бы друзья узнали о самобичеваниях старика, то наверняка покрутили пальцем у виска — виданное ли это дело? Мастер в двадцать семь лет! В таком возрасте надо 'учителю' радоваться, как благословению богов. Но Макото думал иначе.
Со временем виртуоз настолько срастается с родной стихией, что начинает чувствовать ее, ощущать, как продолжение самого себя. И где-то на грани отождествления себя со стихией приходит парадоксальное знание. Мысль, настолько простая, что покажется бредовой уже в следующую секунду. Она переворачивает все представление о прогрессе воинского искусства и рангах, техниках и школах. Мысль, пришедшая к старику уже после гибели сыновей. Именно шанс ее проверки Макото увидел в предложении побыть наставником. Даже в случае неудачи, ему не скажут дурного слова — а результат ошибки вскоре отправится в далекую Россию и не будет смущать возможностью повторной встречи.
У Макото все получилось. Было в этом факте куда больше, чем простое удовлетворение от победы. Уже через полгода старик не смог воспринимать парня, как результат эксперимента. Макото понял, что привязался, иначе бы покинул семью Березиных сразу же, как получил нужный результат. На его глазах шел небывалый прогресс, успехи парня отзывались нотами гордости в душе. Подобное дед чувствовал только от занятий с внучками, но то девчонки — с ними приходилось деликатничать. Следующий рост привязанности произошел в момент встречи двух стихий — бушующего океана энергии Ай и Юко с холодным фронтом разума Димы. Результат превзошел все ожидания — девочки всерьез занялись боевыми искусствами после того, как им накостылял симпатичный ровесник, 'который даже не 'воин'!'. А еще они снесли гостевой дом до фундамента, но это мелочи. Главное — внучки стали постоянно жить у деда, донимая показать 'новую убийственную штучку, чтобы снести башку тому зазнайке!', а у Березиных он учил 'новым защитным штучкам, чтобы эти идиотки не снесли мне башку'. Макото отдыхал душой.
Через год после знакомства, родители Димы погибли. Старик знал все — как предавали, кто и почему предавал богатый род Березиных. Их вывели на цель, показали убийц детей, дали собрать абсолютно все силы, после чего захлопнули мышеловку. Род был слишком богат, претендовал на выход из клана и самостоятельность, за что и поплатился. Макото уберег ребенка от тяжелого знания, тщательно фильтровал посетителей и информацию — власти старому виртуозу хватало с избытком. Казалось бы, все закончилось — парень вырос, похорошел и дед даже подумал оженить его на внучках — а что такого? Второй виртуоз в роду — дело приятное, хе-хе. Да и надо быть слепцом, чтобы не видеть, как на него смотрели девочки. Но не тут-то было, через четыре года затишья, пираньи российского клана вспомнили о беззащитной жертве. Аукнулась Диме предусмотрительность отца, хоть и была она из лучших побуждений. От такого наследства проще избавиться, чем пытаться сохранить. Жизнь — дороже.
Старый виртуоз знал предел своих возможностей. Не ему было тягаться с русским медведем. Две умницы-внучки, наследницы. Дочки — жены погибших сыновей. С кем ему воевать? Что один виртуоз сможет против целого клана? Нет, что-то наверняка сможет, но без шанса на общую победу. Потому Макото-сан стал думать о помолвке внучек — против слова деда они не смогут пойти. Брак с Березиным исключался.
Со своей стороны дед сделал все, что мог. Все школьные фотографии — даже у одноклассников Димы, были подменены на вовсе непохожие, благо у врагов могли быть фото парня разве что в десятилетнем возрасте. С тех пор парень изрядно подрос и изменился, оброс мышцами и обзавелся модной прической. С преподавателями проведена профилактическая беседа. Парень, в общем-то, нравился учителям, и они отнеслись с пониманием к необычной просьбе. На имя Березина был куплен билет за рубеж — пусть ищут его в Америке, там традиционно не любят русских, а в особенности — спецслужбы. Сам парень отправится в Дакисюро — частную школу для верхушки аристократических родов Токио. Клан, контролирующий учебное заведение, своим именем гарантирует неприкосновенность учеников от внешних угроз и способен оторвать голову излишне любопытным. Казалось бы — все предусмотрено!
И вот тут вмешивается фактор с двумя парами очаровательных глаз, под именами Ай и Юко. Два 'ветерана', две фурии в юбках, не принимающих иных условий в драке, кроме боя в полную силу. Потому то они и привечают Дим-куна — он единственный выживает в тренировках с ними и уходит после на своих ногах, остальные ограничиваются фразами 'рехнутые стервы' и грозятся родней — хмыкнул дед. Благо, девочки никогда не начинают первыми и заведомо сообщают правила, потому проблем — кроме финансовых — еще не было.
Макото помнил смутные времена, когда женщин не прятали на кухню, а учили наравне с юношами — любой боец в кровавых родовых войнах был на счету. Мирное время расхолаживает, даже в старых родах довольствуются максимум фактом сдачи экзамена на 'ветерана', подтверждая тем самым силу крови рода. К реальным битвам уже никто не готовит, как считал старик — зря, потому искренне радовался интересу внучек к боевым искусствам и учил их на совесть.
Так что же делать? Отправлять их на свидание с сыновьями друзей? Так они их переломают вдоль и поперек, остаток только в совочек и соберешь, точно известно. Потом извиняйся перед их отцами…
— Молчать! — взрыкнул дед, выпустив чуть-чуть яки, — Оставить убивать женихов! Помолвка отменяется.
— Но, Макото-сан, — начала одна из матерей.
— Пойдут в Дакисюро, обе! — проигнорировал старик дочку.
— Ур-ра! — хором выпалили внучки.
— Но с условием! — мрачно ухмыльнулся дед, — один, всего один слух о неподобающем поведении. Слышите меня?
Все за столом завороженно кивнули.
— Обе пойдете в Сейджо! И согласитесь на тех женихов, что я укажу! Без сломанных костей и других оправданий!
— Дедушка, ты самый лучший! — восторженно пискнула Ай.
— Дедушка, мы тебя так любим! — вторила ей Юко.
— И последите за Дим-куном, ему там нелегко придется. М-да, и без вас, а с вами то… ох-хо-хо. — дед снова начал сомневаться в принятом решении, но отступать было поздно.
Передо мной в легком мареве утреннего тумана стоят две красивые девушки. Головы чуть наклонены, руки скромно спрятаны за спину. Легкая тревожность в воздухе, с нотками грусти.
— Дим-кун, — произносит Ай, — нас направляют в Данашафу.
— Прости, Дим-кун, — эхом вторит Юко.
Я хочу ответить, но будто нет воздуха на дыхание — необычное ощущение.
— Нам будет не хватать тебя, — печалится Ай.
— Поэтому мы хотели бы взять сувенир на память.
Из-за спины девушек показываются руки с парой огромных тесаков.
— Например, кусочек тебя! — кровожадно улыбается Ай-тян и делает шаг вперед.
— А-а-а! — вырывается из груди и я… просыпаюсь, — Вот же а, довели! Уже в кошмарах являются.
Вокруг привычные декорации старого дома. Сегодня я сплю здесь в последний раз, больше появляться в этих стенах опасно. Слуги предупреждены и будут молчать, но мало ли — вдруг слежка? Еще сегодня надо избавиться от телефона — старый аппарат уже отделен от батареи и основательно разломан. Рядом валяются обломки сим-карты.
В пару движений одеваюсь и выхожу во двор. Длинный день начался, море дел — присмотреть новый сотовый и жилье поближе к школе. Насчет последнего — не уверен, что получится. Очень уж район элитный — аристократы, кланы, родовые земли, чиновники. Цена будет соответствующей, да еще лишнее внимание охраны всех этих лиц.
Мотор приветствует мягким рокотом, ворота предупредительно распахиваются. Вперед вырывается воздушная линза, на секунду выстреливает во все стороны слабыми воздушными стенами. Картинка отклика стихии спокойная — препятствий нет, можно ехать.