Как минимум две сотни детей Арахны, устремились в атаку на потревоживших покой их королевы и матери безумцев, посмевших вторгнуться во владения арахнидов.
С массивными паучьи телами, не уступавшими размерами телу добротного жеребца, с восемью длинными, увенчанными острыми и крепкими, как сабли когтями лапами, и выше пояса человеческими телами, арахниды были страшными и невероятно опасными противниками. А учитывая тот факт, что самцы арахниды вместо двух рук, как это было у самок, имели по четыре руки, в каждой из которых было зажато какое-то, хоть и примитивное, но оружие, делало арахнидов по-настоящему опасными противниками, даже для таких сильных и опытных воинов, которые находились в атакуемом ими отряде.
Глава 20 Навстречу неизвестности
Оторвавшись от созерцания огромной карты, занимавшей почти половину стены в его рабочем кабинете, барон Жорган, медленно развернувшись к тихонько приоткрывшимся дверям, недовольно посмотрел на дерзнувшего нарушить его покой визитёра.
Первым желанием главы рода Вервольфов было оторвать голову наглеца. Ну, или просто раздавить её как спелый арбуз. Ведь как же удачно, прямо напрашиваясь на эту кровавую расправу, голова наглеца-визитёра была просунута в этот момент между приоткрытой дверью и дверным косяком.
Вспомнив же, что он сам приказал, что как только появятся какие-то новости касаемо проводимых Норуном и Ноуной поисков их младшего брата Футаиса, тут же, без промедления, сообщать об этом ему лично, барон Жорган решил для начала выслушать, что же такое важное могло заставить Саламандру нарушить покой и уединение хозяина.
Хотя про какой покой могла идти речь, после того как на кануне вечером, прилетевшие в «Хищный оскал» на кожистокрылах трое Лохматых Егерей, поведали про обнаружение тел убитых Лохматых Егерей из отряда Футаиса. Причём судьба его младшего сына из седьмого выводка оставалась так и не известна.
Вслед за первой неприятной новостью, последовала и вторая, столь же скверная новость. И касалась эта новость убийства гидры. Той самой страшной и ужасной гидры, на которую собиралась устраиваться Дикая Охота.
Но и на этом, как оказалось, неприятные новости не закончились. А ведь по помятому и избитому виду делавших доклад Лохматых Егерей, можно было сразу же догадаться, что тем от кого-то не слабо досталось.
И третья новость касалась, произошедшей стычки отряда Норуна со странным, неизвестным отрядом, появившимся в Туманных болотах.
Глава рода Вервольфов даже не сразу поверил в то, что Норуна с Ноуной, имевших поддержку двадцати Лохматых Егерей, кто-то смог победить. Причём победить, находясь в численном меньшинстве.
Но факт оставался фактом, и прилетевшие с докладом трое Лохматых Егерей, вряд ли бы посмели делать неточное описание произошедшего.
Странное и непонятное творилось на подвластных борону Жоргану территориях. И во всём следовало разобраться как можно быстрее. Разобраться до того, пока в Туманных болотах не началось безумие.
Пока же было ясно только то, что по болотам бродит какой-то весьма опасный противник. Тот, кто смог уничтожить отряд в количестве двадцати четырёх Лохматых Егерей под предводительством Футаиса, весьма умелого и сильного чистокровного оборотня. И глава рода Вервольфов надеялся, что Норун с Ноуной не обманулись, и не объединились с этим самым врагом. С врагом, сохранившим им жизни, и тем самым завоевавшим их доверие.
И вот теперь, похоже, снова появились какие-то новости, раз к нему явился Саламандра.
Все обитатели «Хищного оскала» боялись и ненавидели Саламандру. Да и какие ещё чувства могли быть по отношению к самому преданному, хитрому, изворотливому и пронырливому шпиону главы рода Вервольфов. К шпиону, чьей главной задачей было следить, наблюдать, выведывать тайны, раскрывать различные заговоры, отслеживать ненужные разговоры.
Причём свою шпионскую деятельность Саламандра вёл по отношению к представителям рода Верфольфов, а так же всех остальных обитателей «Хищного оскала». То есть, следил и шпионил он, не за врагами и соперниками рода Вервольфов, а за друзьями, союзниками и членами рода Вервольфов.
Благодаря своей уникальной способности, буквально сливаться с окружающей обстановкой, настолько меняя свой телесный окрас, который невероятно точно копировал краски и расцветки всего, с чем бы ни происходило соприкосновение, а так же, благодаря неимоверной гибкости и эластичности, позволявшим просачиваться в такие места, куда кроме него вряд ли бы кто-то смог бы ещё пролезть, Саламандра мог легко и незаметно следить, за кем угодно, и где угодно. От него, казалось, вообще невозможно было нигде схорониться, спрятаться и утаиться.