Мерридью повернулся к Ральфу.
— Неужели нет ни одного взрослого?
Мерридью сел на ствол и обвел глазами ребят.
— Тогда придется самим о себе позаботиться.
Чувствуя себя под защитой Ральфа, Хрюшка заговорил:
— Ральф для этого и собрал всех. Чтобы решить, что делать. Мы уже знаем, кого как зовут. Это Джонни. Те двое — они близнецы — Сэм и Эрик. Ты Эрик, да? Нет, ты Сэм?
— Я Сэм…
— А Эрик — я.
— Пожалуй, нужно знать всех, — сказал Ральф. — Так вот, я — Ральф.
— Мы уже знаем имена почти всех ребят, — сказал Хрюшка.
— Детские имена, — фыркнул Мерридью. — Какой я вам Джек. Я — Мерридью.
Ральф быстро обернулся. Это был голос человека, у которого своя голова на плечах.
— Вот, — продолжал Хрюшка. — Этого зовут… забыл…
— Слишком ты много болтаешь, — сказал Мерридью. — Заткнись, Жирняга!
Раздался смех.
— Он не Жирняга! — крикнул Ральф. — Он Хрюшка!
— Хрюшка?! Хрюшка!!. Ой, не могу, Хрюшка!
Поднялась буря хохота, смеялись даже самые маленькие. На мгновение замкнулась цепь взаимопонимания, и лишь один Хрюшка остался в стороне; он покраснел как рак, нагнул голову и стал опять протирать очки.
Наконец хохот умолк, и возобновилась перекличка. Морис — среди хористов второй по росту после Джека, но широкоплечий и все время ухмылявшийся. Потом — хрупкий, никому не известный мальчик с вороватым взглядом, внутренне напряженный от своей обособленности и скрытности. Он пробормотал, что его зовут Роджер, и снова замолчал. И еще Бил, Роберт, Гарольд и Генри; хорист, до этого лежавший в обмороке, сел, привалившись спиной к стволу пальмы, улыбнулся Ральфу бескровными губами и сказал, что его зовут Саймон.
— Теперь, — проговорил Джек, — нужно решить, как нам спастись.
Загудели голоса. Один из малышей заявил, что он хочет домой.
— Заткнись, — рассеянно сказал Ральф. Он поднял раковину. — Мне кажется, нужно выбрать вождя, который будет решать, что и как.
— Вождя! Выбрать вождя!
— Вождем должен быть я, — легко и самоуверенно сказал Джек, — потому что я пою на клиросе и еще я староста хора. Я могу взять си-диез.
Снова гул голосов.
— Ну, а тогда… — продолжал Джек, — тогда… тогда…
Он колебался. Роджер — тот самый мальчик с вороватым взглядом — заерзал, потеряв терпение, и сказал:
— Вождя нужно выбрать!
— Да!.. Выбрать вождя!..
Игра в выборы казалась такой же занятной, как и раковина. Джек было запротестовал, но поднявшийся гвалт означал, что просто иметь вождя теперь им мало — они хотели его выбрать, и кто-то выкрикнул имя Ральфа. В его пользу у ребят не было никаких разумных доводов: единственным, кто проявил хоть какую-то смекалку, был Хрюшка, самым властным показал себя Джек. Но в Ральфе, в том, как он сидел, было какое-то спокойствие, отличавшее его от остальных; притягивала и его внешность, и его стать, но сильнее всего и притом самым непостижимым образом на них действовала раковина. Тот, кто трубил в нее, кто сидел и ждал их на платформе с такой восхитительной вещью, не мог быть как все.
— Тот пусть будет вождем, с раковиной!
— Ральф! Ральф!
— Парень с дуделкой, он!
Ральф поднял раковину, требуя тишины.
— Ну ладно. Кто хочет, чтобы вождем был Джек?
Хористы обреченно подняли руки.
— Кто за меня?
Все, кроме хористов и Хрюшки, подняли руки. Затем и Хрюшка нехотя поднял руку. Ральф считал.
— Тогда, значит, вождь — я.
Собрание взорвалось аплодисментами. Даже хористы аплодировали, и Джек от обиды покраснел так, что его веснушки исчезли. Он вскочил, передумал, сел, а воздух все звенел от криков. Ральф смотрел на него, горя желанием что-нибудь предложить взамен.
— Хор, конечно, останется за тобой.
— Они будут нашей армией…
— Нет, охотниками…
— Пусть они будут…
На лице Джека снова выступили веснушки. Ральф помахал рукой, требуя тишины.
— Джек командует хористами. Они у нас будут… кем ты хочешь, чтобы они были?
— Охотниками.
Джек и Ральф в застенчивой признательности улыбнулись друг другу. И сразу все заговорили наперебой. Джек встал.
— Хор! Снять тоги!
Хористы, как по школьному звонку, повскакали со своих мест, затараторили и побросали в кучу свои плащи. Джек положил плащ на ствол рядом с Ральфом.
Ральф улыбнулся и, добиваясь тишины, поднял раковину.
— Слушайте все! Мне нужно время, чтобы подумать. Я не могу так сразу решить, что делать. Если это не остров — мы спасены. Так что сперва нужно узнать, остров это или нет. Пусть все останутся здесь, ждут и никуда не уходят. Трое — пойдет больше, мы не будем знать, кто где, и потеряем друга друга — трое из нас пойдут в экспедицию и все узнают. Пойду я, Джек и… и… — Со всех сторон на него смотрели томящиеся лица. — … и Саймон.