— Но… Но и не… человек… это точно.
Лейрус развёл руки и внимательно оглядел себя с ног до головы.
— Да нет, по всем признакам человек.
— Ты… и огонь…
— Подожди. Сейчас Ширел вернётся и всё тебе объяснит. Или попытается.
Неслышно появившейся из темноты волшебник произнёс:
— Да, попытаюсь объяснить.
— Да уж, постарайся.
Ширел поудобнее уселся перед огнём, несколько секунд подержал над пламенем замёрзшие пальцы, потёр ладонь о ладонь и глубоко вздохнул.
— Тяжело объяснять то, что сам не понимаешь. Лейрус — Повелитель Огня.
Зихий недоверчиво нахмурился.
— Как это — Повелитель Огня?
— На самом деле, это чересчур громко сказано — «Повелитель»… Повелитель — это тот, кто создал, кто дал своему созданию какие-то законы жизни и волен менять эти законы по своей воле. Так что никто из смертных истинным Повелителем для огня быть не может. Повелитель всего там, — Ширел поднял голову на бескрайнее небо. — Но у людей есть странная и вредная привычка преувеличивать то, что им непонятно. Страх расширяет человеческие глаза, а вместе с ними и то, что его напугало. Так же обстоит дело и с Повелителями Стихий. Повелитель Огня, Повелитель Воды, Повелитель Воздуха, Повелитель Земли. Каждые несколько тысячелетий среди живых появляются люди, которым стихии подчиняются, они чувствуют их, они с ними говорят на одном, никому более не известном языке. Они не Повелители… они скорее друзья Стихий. Но… традиции вещь живучая, хотя часто и жутко вредная. Повелители так Повелители.
— Ширел, — перебил мага Зихий. — А для чего появляются эти Повелители?
Ширел пристально посмотрел на юношу, будто желая взглядом вывернуть его наизнанку, даже немного наклонился вперёд. Помолчав и бросив в огонь ветку, маг сказал:
— Древославный, у тебя опасный дар — задавать самые неудобные вопросы. Когда побываем в Миноре, прибудем в мой дом, тогда и поговорим на эту тему. Так вот, раз в тысячелетия появляются Повелители Стихий. Никогда ещё не бывало, чтобы появлялись сразу четверо Повелителей, всегда есть только двое. Предания, идущие из такой тьмы времён, что эра драконов по сравнению с ними кажется вчерашним днём, гласят, что почти всегда такие люди, Повелители Стихий, существуют мирно, даже дружат между собой.
— Почти… — Зихий снова вставил своё слово в речь волшебника.
— Что?
— Ты сказал — почти всегда…
— Да, я сказал «почти всегда». Есть две стихии, которые не могут просто сосуществовать друг с другом.
— Огонь и вода.
— Да, Зихий, это Вода и Огонь. С остальными стихиями эти две замечательно «уживаются», но вот между собой… Они вступают в бой. Единственный раз, когда встретились Повелитель Огня с Повелителем Воды… В хрониках, переписанных эльфами и потому дошедших до нас, это время названо Гибелью Света. До того момента на земле жили только люди, и не было на свете других обитателей, наделённых разумом. Но встреча двух Стихий повлекла за собой гибель старого мира и рождение нового, в котором появились эльфы, драконы, дрононы, великаны… И вот сейчас снова появился Повелитель Огня…
Глаза Ширела, Зихия и Зеникса одновременно обратились на Лейруса. Тот сидел, слегка склонив голову набок и внимательно слушал волшебника, который продолжил фразу:
— … и появился Повелитель Воды.
В наступившей тишине гулко потрескивали горящие сучья и ветки, выбрасывая в воздух напоминавшие светлячков искры, тревожно шептался о чём-то в верхушках деревьев ветер, кони то и дело постукивали копытами, в недалёкой гостинице кто-то непонятно о чём шумел и то и дело лаяла собака. По совершенно круглым глазам Зеникса Зихий понял, что богатырь тоже услышал всю историю полностью (или это ещё не вся история?) в первый раз.
— А… — «раз уж я и так сегодня всё время перебиваю Ширела, чего ж теперь бояться?» — резонно подумал Зихий и осмелился заговорить. — Это значит… что наш мир обречён на гибель?
Сидевший до того с озабоченным видом Ширел встрепенулся и неожиданно сердито рявкнул на Зихия:
— Всё, ты надоел мне сегодня со своими вопросами, Древославный! Всё, хватит на сегодня разговоров! Всем спать!
— Но Ширел…
— СПАТЬ!!!
Поняв по рассерженному виду волшебника, что все возражения бесполезны, Зихий свернул свой плащ, подложил его под голову как подушку и натянул на себя предусмотрительно захваченную из дома шкуру — ночи ведь весенние, зябкие. Зеникс также не замедлил улечься на боковую, пыхтя и пытаясь поудобнее расположить своё огромное тело. Ширел прикорнул возле поваленного дерева, завернувшись в свой плащ, будто в кокон. Только Лейрус не спешил ложиться спать: ещё некоторое время он сидел возле костра, то рассматривая звёзды, то беззвучно, одними губами, говоря что-то своему Сагату, то провожая взглядом уплывающие в чёрную вышину искры. Наконец, Лейрус накрылся шкурой и лёг на спину, положив свои мечи по бокам, слева и справа.
Вряд ли их сон длился долго — когда раздался невообразимый рёв и все вскочили, звёзды ещё не начали склоняться к рассвету. Шум усугублялся отчаянным ржанием напуганных лошадей. И всё же сквозь режущее слух нагромождение звуков можно было расслышать полные отчаяния и ужаса крики:
— Бежим отсюда!
— Все уходим!
— Скорее, скорее!
Удаляющегося топота слышно не было, но он, безусловно, был. Вслед за криками стих устрашающий рёв. Спутники бросились к лошадям. Кони были в порядке и, когда они успокоились, Ширел сказал:
— Вперёд, посмотрим, что случилось.
Выйдя из-за деревьев, путешественники увидели лежащее тело и скрывающихся в темноте скачущих по королевской дороге в сторону Миноры всадников.
— Нужно догнать их! — прогудел разбуженный и разгневанный Зеникс.
— Да, точно! — поддержал гиганта Зихий и бросился было назад к лошадям, но Ширел остановил его.
— Не стоит тратить на это время. Это наверняка были обычные придорожные грабители, позарившиеся на людей, ночующих не в жилище и тем более в отдалении от других. Тем более, в темноте можно нарваться на других разбойников.
— Но что это был за шум?
— Это моя работа, — усмехнулся Ширел. — Вечером я установил вокруг этой рощи магическую защиту. Не то чтобы я опасался кого-то конкретно, на всякий случай. И вот, защита пригодилась. Конечно, Бас и Сагат почуяли бы приближение чужих и разбудили бы нас. Но я решил, что защита не помешает.
Все подошли к телу. Это был вооружённый коротким мечом мужчина в тёмной одежде. Он был мёртв — глаза широко раскрыты, рот искривлён в предсмертном крике. При этом никаких ран на теле не было, что немало удивило Зеникса.
— На нём нет ни одной раны. Отчего же он умер?
— От страха, — сказал Лейрус.
— От страха?
— Да. Я видел много людей, которые умирали именно от страха.
— Нерождённый прав, Зеникс, — вступил в беседу волшебник. — Этот человек испугался до смерти.
— Но отчего? Что его так напугало?
— Суть магической защиты, которую я установил, в том, что когда вооружённый человек пересекает невидимую линию, очерчивающую защищённую область, на него выпрыгивают призрачные чудовища Тартара. Они громко рычат и человеку кажется, что они вот-вот схватят его. Вообще-то задумка в том, чтобы напугать человека, подкрадывающегося к тебе спящему с оружием, и отбить у него желание подходить к тебе. Задумки пугать до смерти у меня не было. Придётся по прибытии ко мне домой переработать эту защиту. Ладно пойдёмте спать, днём нам нужны будут силы — вечером мы должны достичь Миноры.
Все двинулись обратно к костру. Только Лейрус на минуту задержался возле мертвеца. Внимательно рассмотрев его лицо, Лейрус кивнул, словно соглашаясь с самими собой — именно этот человек показался ему подозрительным в том убогом постоялом дворе, где они останавливались накануне.
Лейрус решил пока не делиться своей нарастающей тревогой с друзьями. Спустя пару часов после возобновления пути отряд достиг границы равнины, дальше начинались светлые лиственные леса. В отличие от Синих Лесов, густо заросших кустарником и мелкими деревьями и порою превращающихся в непролазную чащу, лиственные леса, широким кольцом опоясывающие Минору, были просторными зарослями широченных деревьев. Из-за раскидистых крон деревья занимали много места: это, вкупе с отсутствием большого количества всяческих кустов, позволяло спокойно разъезжать по этим лесам даже на небольших по размеру повозках. Деревья росли прямо у обочины королевской дороги, отбрасывая на жёлтые полуистёршиеся от миллионов ног и копыт камни рваную колышущуюся тень, дарящую путникам приятную прохладную свежесть. Дичи в этих лесах было не много (где ей было прятаться?), а вот всевозможных птиц было сколько душе угодно. Первые полчаса путник, въехавший в светлый лес, бывал буквально оглушён невероятным по громкости и насыщенности разнообразными звуками гвалтом птичьего щебетания, чирикания, ухания, карканья, свиста, пощёлкивания и ещё непонятно чего. В широко разбросавшихся ветвях, покрытых молодой яркой листвой чистого зелёного цвета, места хватало невероятному множеству пернатых тварей.