Мать Жанэт не скрывая слез радости принялась накрывать на стол. Младшая сестра выросла в проеме. Она теперь была замужем и пришла с мужем за любимыми пирожками домой, а тут такое событие -- старший братец вернулся.
Эвелина бросилась к нему на шею и еще долго не отпускала.
-- Как ты брат? Почему так долго не возвращался?! Столько лет прошло! Мы думали ты погиб!
-- Молчи ты окаянная, -- прервал отец не в силах сдержать слез, -- Я всегда верил что сыночек жив!
Барлаку было жутко стыдно оттого что он не приехал раньше. Он думал о том как здорово в этом мире полном опасностей и зла иметь родной уголок где тебя любят и ждут. Не сдержав эмоций, Оборотень тоже прослезился.
Это был момент его безграничной радости. Тепло очага и семейный уют, близкие с распросами: "Как?" да "Что?". Он рассказал им о тяготах военной службы. О спасении империи и был рад что война не добралась до их острова.
Лицо отца заметно постарело. Легкие словно пух седые волосы лежали аккуратными прядями на голове. Мать Жанэт была женщиной в теле, с подвязанными в гулю темными волосами с проседью, в стареньком фартуке с пятнами. Она все смотрела на сына и не могла налюбоваться. Эвелина была весьма хороша собой с пшеничными слегка вьющимися волосами под карэ. Барлак познакомился с ее мужем Арни. Арни был сыном местного пекаря, но пирожки Жанэт все равно были самыми вкусными в Арконе.
На следующий день пока родители еще спали Барлак улизнул в город. Он шел по знакомой брусчатой тропинке к дому ростовщика. На пороге он столкнулся с Джоанной. Она шла к отцу чтобы его навестить. А Барлак как раз шел к ней. Женщина с белой кожей красными губами и золотистыми волосами сразу узнала Тиоридария. Но не сказав ни слова лишь тяжело вздохнула.
-- Привет Анна, -- Барлак улыбнулся, затем провел по ее руке своей.
-- Как ты? -- словнно заставляя себя сказала девушка.
-- Я вот на недельку вернулся на остров навестить родных. А там откуда я прибыл бушует война. Мы только что освободили столицу от агнийцев. Теперь Лиморская империя вновьпренадлежит нам... Я так устал воевать... -- печально выдохнул Барлак. -- Столько лет прошло... Если бы мне было к кому вернуться...
-- У тебя ведь есть семья.
-- Знаю, и им нужно помогать, но... мне бы хотелось иметь собственный очаг...
-- Не надо Бари... прошу тебя... Я уже замужем и у меня двое детей... Слишком много времени ты отсутствовал. Все тебя давно похоронили... забыли...
-- Наверное ты права... Теперь я здесь чужой...
Джоанна провела по его щеке перчаткой и добавила напоследок:
-- Ты не чужой. Просто ты слишком долго отсутствовал. Здесь прошла целая жизнь.
Она подарила ему улыбку на прощание и скрылась в доме отца.
-- У меня тоже прошла целая жизнь... -- печально сказал он сам себе.
Оборотень сунул в карман руку да нащупал пригоршню монет. Он вытащил одну из них, подбросил в воздух и направился промочить горло в таверну.
Там он встретил старого приятеля. Раньше забегаловкой заправлял его отец, но как выяснилось тот умер еще прошлой зимой и теперь трактиром управлял сын. В прошлом они часто ходили на охоту в лес. Не то чтобы Рон был закадычным другом Барлака, но иногда они вместе проводили время. Напивались до демонов, охотились, соблазняли дам. Каждый месяц они устраивали вылазки в море пытаясь поймать здоровенную рыбину и продать, а на вырученные деньги напиться в стельку и опять соблазнять дам. Потом Барлака призвали на службу в Лиморский флот и его жизнь изменилась.
-- Хэй, хэй старина Барлак!!! -- обрадовался Рон. -- Сколько лет не видались? Вся выпивка за мой счет!
-- И тебе привет Рон пройдоха, смотрю теперь ты тут всем заправляешь?
-- Ну да! Наконец-таки выпивка стала халявной. Помнишь как мой отец гонял нас из винного погреба. Жаль старика: прошлой зимой замерз на охоте. Ну рассказывай что с тобой приключилось за это время!
В глазах Барлака поплыли воспоминания начиная от битвы с пиратами, Островом Ветров и заканчивая клеткой в теле кохана, путешествием с Дарэтом, Кимом, Волчонком и бесконечными сражениями. Ему казалось, что вся его жизнь теперь там. Здесь больше не было ничего родного. И даже если бы он захотел то не смог бы жить нормальной жизнью.
-- Прости Рон... я пожалуй пойду... -- мужчина встал из-за стойки и поджал губы.
-- Да ты что, серьезно?! -- недоумевал Рон. -- Когда еще увидимся- то?!
-- Прости... Мне надо к родным... -- Не спешным шагом Барлак побрел к выходу.
-- Ну ты если что заходи! -- крикнул в догонку приятель и покачал головой.
Барлак вернулся на лесопилку где уже стали волноваться родители. Следующие несколько дней он провел с ними дома. Пилил с отцом лес, помогал матери колоть дрова. Много шутил и смеялся. А на седьмой день пребывания сообщил что ему пора отбывать.
-- Как же это сынок? Разве ты не останешься? -- взволнованно спрашивал отец.
-- Нет отец. Мое место там...
Тогда Эундар подошел к комоду и вытащил оттуда самодельный медальен.
Он состоял из гладкообструганного плоского деревянного круга с металической отделкой на внешней стороне -- железная круглая пластина крепилась на деревянный кружок. На ней были выгроверованы имена родителей Барлака и сестры.
-- Вот, возми это, -- отец протянул медальен. Размером он был с дно от кружки, и больше походил на медаль за достижение в каких-нибудь деревенских соревнованиях. -- Пусть он хранит тебя на войне, ибо я знаю куда ты направляешься.
-- Спасибо отец... -- Барлак бережно одел медальен на шею.
Навещай нас почаще сынок, -- не могла сдержать слез мать.
Они все крепко обнялись.
-- Обещаю, -- ответил Барлак перед тем как захлопнул дверь.
ГЛАВА 27 ВЫЗОВ ЗЛА
Дарэт вошел в палатку и увидел на кровати прикованного императора. Длинная цепь опутывала его от грудины до самых ступней. Пытаясь вырваться, одержимый жутко сквернословил. Зеленая трава в палатке была перепачкана кровью недавно убитых солдат. Генерал с грозным видом подошел к Терану, стараясь не наступать на кровь. Он велел помощникам принести мешок мелового порошка. Когда знак был готов, они помогли ему перетащить кровать императора в центр. Знак выглядел как шестиконечная звезда с треугольниками на каждой вершине и мишенью в центре. Теперь маг взял нож и воззвал к Магнэлиусу. В палатку пришел Калиф -- он привел лекарей на всякий случай.
Глаза псиланта обрамились кольцами света. Он поднес острие ко лбу одержимого и на живую принялся вырезать имя Бога на айверланте. Дикие крики разносились из палатки на всю округу. Теран так орал, будто не имя его вырезали, а органы.
В палатку хотел ворваться Рангор, но его скрутили и увели подальше.
Маг приложил ладонь с сигилом на окровавленный лоб императора и сказал:
-- Выйди вон!
Сквозь ладонь выплеснулся поток ослепительно-яркого света. Татуировка на лбу "экзорциста" сияла не меньше. Долган был сильным эрифритом, поэтому Дарэту пришлось потратить почти все силы.
-- Будь ты проклят Азар Великий!!! Вскоре наши генералы придут в этот мир, и никакая твоя печать вас не спасет!!! -- протараторил джинн, а затем выскочил из тела. Внутри знака его магия не действовала, и оружия у него не было. Корнар вынул Валдар и рассек Долгану грудь от плеча до самого живота. Эрифрит вспыхнул ярким пламенем, а затем угас. На полу осталась лежать маленькая кучка пепла.
Прейдя в себя, Дарэт велел выбросить кучку в водоем от беды подальше. Вода уж точно должна была уничтожить дух огня. Хотя сказать по правде этого уже и не требовалась. Джинны не воскресали подобно сказочным фениксам.
Терана отвязали. Лекари тут же принялись обрабатывать раны правителя. Шрамы в виде имени Божьего обещали остаться на всю жизнь. Зато врачеватели утверждали, что с таким оберегом в тело императора больше не проникнет ни один дух.
-- Почему он назвал тебя Азаром? -- удивленно спрашивал Калиф.
-- Не знаю! -- слукавил Дарэт. -- Почему-то агнийцы сравнивают меня с ним.