Дверца захлопнулась.
— Ты добился своего, — выдохнула она, обращаясь к человеку, который сидел рядом с ней, скрестив длинные ноги.
Тарик подался вперед, обхватив руками колено. Лицо его оставалось в тени, и тем не менее Джасмин разглядела на нем выражение радости. Но мягкость, которую она когда-то видела в своем Тарике, исчезла напрочь.
— Ты сомневалась во мне, моя Джасмин?
Она замерла, испытывая запоздалый шок при звуках его голоса. Глубокий, завораживающий голос. Прекрасный... и опасный. Знакомый, но... другой.
— Нет.
Тарик нахмурился.
— Но все-таки ты здесь.
Джасмин опять закусила губу и перевела дыхание. Его глаза, обманчиво темные в полумраке закрытого автомобиля, похожи на глаза хищника, изготовившегося к прыжку. Непрозрачные стекла отделяли пассажиров лимузина от водителя, сводя на нет возможности Джасмин к маневру.
— Да. Я здесь.
Машина тут же двинулась, лишив Джасмин равновесия. Она качнулась вперед и едва удержалась на сиденье. Но руки Тарика обхватили ее, и она оказалась у него на коленях.
Джасмин вцепилась в его плечи, и ее пальцы смяли тонкую ткань его белого хитона. Но она не стала сопротивляться, когда он стиснул пальцами ее подбородок и повернул голову так, чтобы она встретилась с ним взглядом. Он зол. В его живых зеленых глазах бушует буря.
— Почему ты здесь?
Он крепче сжал ее, когда машину тряхнуло на ухабе. Этот мускулистый мужчина был настолько мощен, что Джасмин тут же почувствовала себя в его полной власти.
— Потому что я была тебе нужна.
Он отозвался резким, скрипучим смехом.
— А может быть, ты приехала ради романа с экзотическим мужчиной, пока твои родители еще не выбрали тебе правильного мужа?
Тихо выругавшись, он бесцеремонно опустил ее на сиденье. Джасмин перебросила свою огненно-рыжую косу через плечо и вскинула голову.
— Я романов не завожу.
Он ей не верит, в этом не может быть сомнений.
— Допустим, — холодно отозвался он. — Для увлечения тебе понадобилось бы сердце.
Ее и без того непрочная уверенность в себе пошатнулась при этом ударе. Всю жизнь она стремилась быть той исключительной, которая заслуживает любви и внимания. А теперь получается, что даже Тарик, единственный, чье отношение к ней подавало ей надежду, не понимает ее.
Такого, как Тарик, тебе не удержать. Он забудет тебя, стоит ему встретить какую-нибудь сногсшибательную принцессу.
В ее память непрошено ворвались слова Сары, произнесенные четыре года назад. Старшая сестра, намного лучше ее разбиравшаяся в мужчинах, нанесла последний удар по ее вере в себя. А если Сара была права?
Принимая судьбоносное решение разыскать Тарика, Джасмин отнюдь не была уверена в том, что сумеет достучаться до него, особенно теперь, в его нынешней роли. Обуреваемая сомнениями, она отвернулась и стала смотреть в тонированное окно. Но смотреть было не на что: бескрайняя пустыня, и ничего более.
Сильные пальцы сжали ее подбородок, снова переключая ее внимание на хищника, который расположился рядом.
— Я удержу тебя, моя Джасмин.
Это утверждение, а не вопрос.
— А если я не захочу оказаться...
Она запнулась, подбирая нужное слово.
— В моей власти? — услышала Джасмин шелковый шепот.
У нее перехватило дыхание. Ее пугало исступление, явственно различимое в его глазах. Но она зашла слишком далеко, чтобы теперь пасть жертвой собственных страхов.
— Как рабыня?
Голос ее дрожал, губы пересохли. Но она не осмеливалась облизнуть их, поскольку не знала, как отреагирует Тарик.
Он прищурился.
— Ты считаешь меня варваром?
— По-моему, ты делаешь все, чтобы произвести на меня такое впечатление, — вырвалось у нее, прежде чем она вспомнила, что нельзя дразнить дикого зверя.
Она тронула его запястье, пытаясь высвободить подбородок. Бесплодное усилие. Пальцы ощутили медленный, зовущий пульс, обещавший как неведомые наслаждения, так и самую черную ярость.
Тарик провел большим пальцем по ее нижней губе и насупился.
— У тебя сухие губы. Смочи их.
Джасмин бросила на него недовольный взгляд.
— А если я не стану?
Он вскинул брови, как бы принимая вызов.
— Тогда это сделаю я.
На ее щеках выступил предательский румянец. Тяжело дыша, она провела языком по губам.
— Вот так-то лучше. — Он еще раз провел большим пальцем по ее губе, теперь мягкой и влажной.
Вспыхнув, она заерзала на сиденье и забилась в дальний угол машины.
— Куда ты меня везешь?
— В Зюльхейну.
— Это столица?
— Да.
— Куда именно в Зюльхейне?