Тройное вмешательство отозвалось гулом. Я комфортно себя чувствую при единичном вмешательстве, а так… Снова терпеть головную боль.
— Так вот где ты живешь, — сказала Соня, когда мы остались наедине.
Я вышел из дома и закрыл за собой дверь, чтобы точно не подслушали. Люди — хаотичные существа. В любой момент им в голову может прийти любая безумная мысль.
Глупые вопросы, что она здесь делает, задавать не стал. И так чувствую её растерянность, удивление и радость, что узнала что-то ценное. С каждой секундой Соню переполняло возбуждение. Ей казалось, что она столкнулась с тайной. Мальчик из хорошего квартала перевёлся в Низины. Попахивает чем-то интересным.
— Ты продаёшь печенье? — спросил я, сохраняя спокойствие.
— Да. Хочешь?
— Зачем тебе это?
— Глупый вопрос. Ради денег.
Этот вопрос не был глупым. Не для меня. Интересно не то, что она скажет, а то, какие ассоциации у неё возникнут.
— Пригласишь в дом одноклассницу?
— Нет.
— Ты всегда такой гостеприимный?
— Да.
— А если я…
— Переломаю тебе ноги.
Соня побледнела и отшатнулась. Потом натужно рассмеялась.
— Очень смешно.
Я не пошевелился. Молча смотрел на неё, изучая, какие мысли всплывают в её голове. Так просто. Она подумала, что я приду к ней домой, и тем самым показала мне, где живёт.
— Будет лучше, — проговорил я медленно. — Если мы оба забудем об этой встрече.
Немного давления на её желание убраться подальше от странного парня…
— Надеюсь, у тебя там нет груды распиленных тел, — пошутила она, кивнув на мой дом.
Я внутренне скривился, заранее почувствовав, что Дин не удержался. Дверь открылась, и он выглянул к нам.
— О, печеньки? А есть с кремом?
— Найдутся, — Соня натянула вежливую и фальшивую улыбку.
— Я тоже возьму. Любые.
Она протянула нам две пачки, и Дин с легкостью заплатил за обоих. Соня пожелала удачи и отправилась восвояси.
Пока Дин возился на кухне, я отправился в туалет. Закрылся, открыл холодную воду и плеснул себе на лицо. Хотелось заорать и разбить стекло, но сдержал этот порыв. Если Соня проболтается в школе о том, где я живу, то это может привести к необратимым последствиям. Я не питал иллюзий по поводу безопасности. Дело, которое я затеял, в случае малейшей ошибки могло привести к гибели. Как моей, так и сестры или отца.
Сделав пару вдохов и выдохов, взял эмоции под контроль. В понедельник проконтролирую, не страдает ли Соня лишней болтливостью. Если что, буду действовать по обстоятельствам.
Вернулся на кухню и продолжил слушать трёп Дина. Он пытался уговорить меня пойти на вечеринку, чередуя это с забавными, по его мнению, случаями из школы и том, какого персонажа он прокачал в игре. Что-то я пропускал мимо ушей, а что-то оседало, варилось и обрабатывалось моим разумом.
Прокачал персонажа. А чем я не персонаж? Мне тоже нужно стать сильнее. Развить свои навыки.
Дин свалил только в обед. Хорошо живет человек. Никаких забот. Я облегченно завалился на диван в гостинной, вытянул ноги и задумался. Мои навыки хромают. Вмешаться в мысли и перенаправить внимание — полезно, но для моего плана этого явно недостаточно. Я по-прежнему мало знаю о том, что могу. Если хочу сделать задуманное, надо это изменить. Если стану сильнее, то легко разберусь с любыми трудностями.
Простая мысль, но, кажется, благодаря другу я нашёл способ, как мне прокачать навык. На этой мысли я настроился, попытался представить, как должно выглядеть то, что хочу, и… Направил силу своего разума на себя же.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом… Я сам не заметил, как завалился набок, скатился на пол и как вскоре из моего носа побежала кровь. Для меня же это была просто темнота.
Когда темнота рассеялась, первое, что я ощутил — это дыхание смерти. Странное дыхание. Оно было где-то справа — смерть пришла за мной, но в последний момент свернула? Приоткрыл глаза, обнаружил себя в больничной палате. Из руки торчал шнур — кто-то подключил капельницу.
Что случилось?
На удивление в голове царила ясность. Я вспомнил, что затеял небольшой эксперимент, призванный решить часть надвигающихся проблем. Удалось? Второе открытие в первые минуты пробуждения. Я понял: да, удалось.
Несколько секунд потребовалось на то, чтобы разобраться. Наивны те, кто думает, что разум — это однородная штука. Я уже три года живу со своими способностями, но до сих пор не обнаружил единой структуры и хотя бы границ, где разум начинался и где он кончался. То, что он, пока я валялся в отрубе, сам решил сложнейшую задачу, которую я сам не представлял, как решить, — пугало, но не очень. Уже сталкивался с подобным.