— Я же прошу немного. Всего лишь сотрудничество. Шаг за шагом… Чтобы когда-нибудь оракулы получили равные права с остальными людьми.
— Смешная шутка, но глупая, — процедил Психотроник.
— Вы, кажется, не понимаете, — покачала головой Анна Викторовна. — Я не уйду без вашего согласия. И каждый отказ станет раной на вашем теле. Кстати, вам дороги ваши пальцы?
Глава 4
Главный Храм Сварожича, Санкт-Петербург.
Два жреца стояли друг напротив друга, по разные стороны ритуального алтаря, и напряжённо молчали. Их глаза горели напряжением и неестественным светом, губы были поджаты, на их скулах играли желваки. Мокошь и Сварожич уже вселились в их тела и с трудом сдерживались, чтобы не разругаться в пух и прах. Причина была проста — Мокошь спустилась сюда, чтобы получить утешение и сочувствие, а Сварожич был раздражён её безрассудностью и самое главное тем, что она впутывала его в свои дела. В первый раз он ещё пытался её успокоить, однако Мокошь не удовлетворилась его участием. Она не оставила его в покое, а продолжила злоупотреблять его поддержкой! Так что во второю, третью и четвёртую встречу Сварожич становился всё холоднее и холоднее — как бы прозрачно намекал, чтобы сестрёнка от него отстала. Он надеялся, что Мокошь поймёт, как подставляет их обоих! И перед Перуном, и перед другими Богами-заговорщиками. Ну что ж… Его надежды были пусты. Чем сильнее она паниковала, тем чаще звала на тайные встречи. И вот вчера Сварожич окончательно потерял терпение и не откликнулся на её зов. Однако Мокошь не остановилась — она безостановочно звала его на протяжении двадцати часов. Её крики: «Брат, мне нужна встреча с тобой! Брат, ты должен прийти!» — звучали в его голове, пока Сварожич не вселился в своего главного жреца.
— Почему ты меня игнорировал? — процедила Мокошь. Из каменных стен полезли тонкие зелёные ростки, на потолке распустились ромашки. Богиня теряла контроль, и её животворящая магия делала плодородным даже мёртвый камень. Сварожич поморщился, ощутив, как взбугрился пол — под землёй расползались и стремительно увеличивались корни растений. Он не мог позволить ей разрушить свой главный Храм, поэтому направил огненную волну под его фундамент, выжигая всё живое. Мокошь возмущённо вскрикнула: — Что ты творишь⁈
— Нет, что ты творишь? — холодно поинтересовался Сварожич. — Ты боишься привлечь внимание Перуна, но в то же время усердно делаешь именно это. Всю прошедшую неделю… почти каждый день подряд ты призывала меня, чтобы поговорить о чём-то важном, — последнее слово он произнёс с сарказмом. — И что же было этим важным? Твой плач о том, что вот-вот Перун поймает тебя на горячем? Твои жалобы, что женщина, которую ты одарила, сходит с ума и творит безумства? Позволь спросить, сестра: что ты хотела от слабого человечка? В Российской Империи множество признанных героев и талантливых магов, но ты выбрала ничтожного оракула, который прожил всю свою жизнь в страхе и забвении! Она даже не является твоею верною подданной — эта девчонка плевать на тебя хотела! Она ненавидит Богов, она ненавидит людей… Ты это видела с самого начала. Так ответь, сестра, зачем ты её выбрала?
— Я ошиблась! — Мокошь раздражённо топнула ногой. — Я не ожидала, что она станет настолько могущественной! Как я могла догадаться, что у неё хватит мозгов… Да ладно — мозгов! Откуда я могла знать, что ей хватит смелости пойти против Психотроников? Она же всегда была трусливой мышью — неприметной, испуганной, дрожащей от ужаса. Она была идеальным подопытным! Я всего лишь хотела посмотреть, что получится, если соединить управление временем и предсказание будущего. А потом бы я её уничтожила и благословила достойного оракула… Из тех, кто перспективен и верен мне.
— Где-то что-то пошло не так, — протянул Сварожич с лёгкой насмешкой. — Твоя скромная тихая мышка фактически в открытую попёрла против Перуна и его горячо любимых Психотроников. Такое под ковёр уже не заметёшь. Очень скоро он обо всём узнает. Если ещё не узнал. Ты это прекрасно понимаешь. Но… тебе слишком тоскливо тонуть в одиночку, да? Ты хочешь прихватить меня за собой? — он присел на ритуальный алтарь, тонко улыбнулся и вздохнул. — Остановись, сестра, пока не стало поздно. Если ты позволишь и дальше страху управлять тобой, то наша затея заранее обречена на провал.
— То есть ты предлагаешь мне просто смириться и положить голову на плаху? — холодно уточнила Мокошь.