А здесь… ага! Вот оно!
— Ты слышишь меня?!! — Крик амазонки почти разрывал голову.
— Зачем так громко? — раздраженно спросил Инеррен. — Слышу.
— Ты уже три часа сидишь тут. Уставился на нее, словно баран на новые ворота. И…
— Неважно, — прервал он. — Зато я нашел, в чем дело.
— Правда?
— Да. И нет.
— …
— Ключевое слово заклятия — опасность, угроза. Этот обруч срабатывает так, как нужно, лишь в минуту опасности. Настоящей опасности — осознаешь ты сама это или нет. — Чародей сделал многозначительную паузу, давая Валерии возможность до конца понять смысл. — Если же прямой опасности нет, тебя заносит к черту на кулички — то есть, КУДА УГОДНО.
Он намеренно не добавил «КОМУ УГОДНО» — подобное знание не было предназначено для простых смертных. Даже Айре он бы не сообщил того, о чем начал подозревать после бесед с Рэйденом…
— Но, — продолжил Инеррен, — я не смогу переделать это заклинание так, чтобы обруч переносил тебя туда, куда хочется тебе. Тот, кто его сделал, был чрезвычайно искусен.
— Жаль. — Амазонка аккуратно спрятала диадему в мешок. — Тогда, если я правильно тебя поняла, мне нужно пользоваться им только в миг опасности?
— Да. И чем выше опасность, тем лучше он работает… Ты что же, собралась поступить ко мне в ученицы? — усмехнулся чародей. Интересное развитие событий, как ни крути.
Валерия, слегка улыбнувшись в ответ, покачала головой.
— Я просто хочу хоть немного узнать об этом, чтобы не выглядеть дурой в следующий раз.
— А что, если речь пойдет о каком-либо другом проявлении Искусства, а не твоей диадеме? Магию, — нравоучительно сказал Инеррен, — нельзя познавать по частям. Вся она — единое целое; и тот, кто говорит, будто существуют разные виды волшебства и он, мол, владеет только вот таким, — либо жалкий недоучка, либо вообще не понимает, о чем говорит.
— Но все маги утверждают, что у каждого есть свои личные приемы и методы, что стиль у каждого свой, и…
— Все-таки ты хочешь обучаться Искусству, — заключил чародей. — Ладно, слушай: приемы-то у каждого свои, но это совсем не значит, что один маг не может пользоваться стилем другого. Прекрасно сможет, если поймет, в чем тот состоит.
— А чем они различаются?
— А чем различаются люди? Какая разница между мной, тобой, Ориком, Айрой и вот той парочкой, — Инеррен указал на двух гладиаторов, обменивавшихся ударами на Арене, — если не принимать в расчет то, чему мы научились в течение всей жизни?
— Не понимаю.
— Есть ли разница между двумя новорожденными младенцами?
— Да. Младенец — это уже личность, — твердо сказала амазонка. — Не столь отчетливая, как взрослый, но уже оформившаяся.
— Ну, вот тебе и ответ, — заметил Инеррен, прекрасно зная, что на самом деле это ничего не объяснит. Рождение значит меньше, нежели воспитание… Хотя как это проверить?
Чародей провел четыре дня на турнире. Он не принимал в нем участия, однако с удовольствием наблюдал за различными поединками. В этих молодых колдунах Инеррен узнавал себя самого, каким он был некоторое время назад.
Но вот, когда кресло судьи в Кольце Магов после одной из схваток занял Рэйден, чародей понял: пришло время.
— Итак? — спросил он, подойдя к судейской трибуне.
— Есть одна ведьма по имени Скотия, — без предисловия произнес Рэйден. — Недавно к ней в руки попал перстень, называемый Адской Маской. Я отошлю тебя к местности рядом с ее замком. Твоя задача — достать этот перстень. Сама Скотия меня не интересует.
— А как насчет обратного пути?
— Я буду здесь, — усмехнулся Бог Судьбы. — Постарайся обернуться побыстрее.
— Кто такая эта Скотия?
— Я же сказал тебе: ведьма. С даром трансформации и чрезвычайно мерзким характером. Готов?
Инеррен кивнул. Рэйден небрежно двинул пальцами, выпуская вихрь золотых молний. Разряды окутали чародея, сомкнулись…
…и с треском разошлись. Он стоял под стенами дворца странных, искаженных очертаний; похоже, проектировал и строил это сооружение не человек, а некто наподобие старых его знакомых — обитателей Домов Боли и Искаженного Мира.
Подобрав нужные рифмы, Инеррен прошептал:
Для пробы чародей коснулся ближайшей стены — и рука погрузилась внутрь камня, почти не ощутив сопротивления.