Да, тогда я уже более не сомневалась в выборе. Я выбрала свой путь, свою судьбу — и хотела учиться! Желала остаться тут с друзьями и продолжить своё обучение. Стать заклинательницей, лекарем с удивительным даром и возвращать к жизни даже находящихся при смерти. Ну или, на худой конец, обычной целительницей и лечить всех от разных хворей…
Я знала, будь родители и жених рядом, они бы силой меня забрали отсюда, потому что считали — место девушки дома подле семейного очага или за прилавком. И когда дар у меня был слабый, я была с ними в чем-то согласна. Но не сейчас…
В ту ночь из-за долгих терзаний над пустым листком я уснула прямо за столом у окна. И мне впервые за эти дни приснился тот мужчина с тёмно-фиалковыми глазами. Однако он не ласкал меня, нет, он смотрел, что-то говорил, пусть я его и не слышала, но чувствовала, что он меня подбадривает. Лишь иногда он легко касался моих волос, будто невзначай, и загадочно улыбался. И всё это время тени… тысячи теней, словно живые, постоянно кружили вокруг нас, образовывая непроницаемую сферу, скрывая от взглядов.
Мне было так хорошо, уютно рядом с ним… но хотелось и большего. Чтобы мужчина меня поцеловал, окружил теплом, прижал своими крепкими руками к себе…
Посреди ночи я подскочила вся в поту и, понимая, что больше не усну, пошла помылась, перекусила и написала длинное письмо, в котором прошу прощения у Макса за то, что свадьба не состоится. У родителей, что заставила их волноваться. Написала, что у меня всё хорошо: я учусь, работаю, появились друзья. И, поставив жирную точку словами: «Скучаю, люблю, ваша Лана», сразу взялась за учебники.
За этим занятием на диване в гостиной меня и застала сонная Максин.
— Сегодня идем?
— А? — подняв взгляд, я посмотрела на девушку в невероятно соблазнительной шёлковой ночнушке алого цвета. И мне тоже сразу захотелось что-то такое, совсем не целомудренное, а чуточку вызывающее и откровенное. Правда для чего, если мой жених на другом конце континента, логично не смогла объяснить даже самой себе, кроме того, что хотелось быть красивой…
— В город, говорю, идём, как договаривались? — она грациозно опустилась на диван рядом и, приподняв мой учебник, прочитала название: — «Анатомия. Основы». Что-то новенькое?
— Вчера взяла в библиотеке, — я захлопнула книгу и положила её на подлокотник. — Да, конечно. Сэм сказал, что у него сегодня утром тренировка, и сразу после того, как он освободится, пойдем… — и добавила: — Не влипнуть бы во что-нибудь.
Эльфийка поморщилась и, откинувшись на спинку, пренебрежительно махнула рукой:
— Как мы уже поняли, главное — только обороняться. Прибегут, конечно, стражники, но им сразу придется нас отпустить.
— Понятно, что придется. А ректор всё равно по максимуму нам штрафных баллов влепит, — не поддержала я ее оптимизма.
— Ну и пусть. У декана Тэрина не так и плохо. Преподаватели симпатичные постоянно ходят. А какой у нас проректор! — мечтательно промурлыкала она. — Синие глазища в пол-лица. А эти губы…
Не желая в сотый раз слушать про красавца проректора, о котором мне Максин уже все уши прожужжала, про невероятные глаза и губы, из которых, видимо, его лицо только и состояло, судя по словам подруги, я поднялась:
— Завтрак на столе. А мне надо в оранжерею.
— Иди-иди, — мне помахали на прощание ладошкой, и я благоразумно ретировалась.
Выйдя на улицу, сладко потянулась. Помахала руками, разминаясь, и бодро потопала по знакомому маршруту мимо деревьев Акати с голубыми листьями и крохотными белыми цветами. Мне они всегда напоминали полноводную реку со вспененной водой. Потом был участок с розами черного цвета и красной бахромой. Проходя мимо, я всегда останавливалась рядом, вдыхала нежный аромат, аккуратно прикасалась к удивительным бархатным бутонам. Но ни разу за всё это время я не осмелилась сорвать даже крошечный цветок. Они были слишком прекрасны и удивительны.
Вот и сейчас, дойдя до них, я замерла, любуясь ими, наслаждаясь тишиной: было только начало седьмого, редкие адепты бы встали в свой выходной так рано и вышли на прогулку…
Внезапно я услышала мужской хохот и женское хихиканье.
«Ну если они только ещё не ложились», — мрачно подумала я и огляделась по сторонам, пытаясь понять, откуда доносятся голоса, чтобы не пересечься с их владельцами.
Но смех вскоре оборвался, снова наступила тишина, и я, более не задерживаясь, поторопилась в оранжерею.
Ускорившись, я добежала до беседки и, резко завернув за угол, со всей силы ударилась обо что-то.
Женский голос испуганно ойкнул, послышались легкий хлопок и шелест ткани.
Тряхнув головой, потирая ушибленный лоб, бессознательно залечивая ушиб, я увидела, что передо мной на дорожке по уши в пыли в некогда нежно-голубом, а сейчас серо-голубом, платье валяется… та самая принцесса «с травмой ладошки»!