— Ах ты сука-а-а-а-а-а-а! — взревел мужчина, однако Крабогном теневой кляксой впечатался в его рот, намертво заклеивая. Крик оборвался, никого не потревожив. Я затянул мужика в купе и сломал ему хребет. Использовать нож было бы неразумно — останется много кровавых следов.
— Так, что же у нас здесь? — пробормотал я, выворачивая их карманы. У «семейки» наёмников было семь паспортов, причём с магически обработанными фотографиями. С должной ловкостью и специальными навыками можно изменить эти фотографии, как потребуется. Пока я недостаточно освоил местную магию, но в будущем… Я рассовал паспорта по карманам пиджака и джинсов и приступил к утилизации трупов — запихнул в чемоданы и покатил в багажный отсек.
Мрачный мужчина в цилиндре всё ещё был на своём посту — пялился в окно на стремительно проплывающие мимо пейзажи. Он проводил меня взглядом, когда я проходил мимо первый раз. Во второй он демонстративно игнорировал всё вокруг, но глаза всё же закатил. В третий же раз, когда я транспортировал чемодан с карликом, он пробормотал под нос ругательство. Мне послышалось что-то вроде: «Настырные русские!» Кажется, моим присутствием он был очень недоволен, поэтому я поспешно свалил, за своей следующей жертвой.
Во втором купе девятого вагона перед зеркалом красовался молодой мужчина. Создавалось впечатление, что он собирается на охоту за медведем. Ну или по крайней мере за кабаном. Потому что на столе была разложена впечатляющая коллекция ножей, а в углу стоял пучок дробовиков с магическими глушилками на дулах. Напевая весёлую песенку, мужчина надел тонкий бронежилет и поднес к груди фиолетовый галстук.
— Не то, — вздохнул он и взял жёлтое платье.
Я не стал досматривать до конца модный показ и открыл дверь. Мужчина швырнул в меня галстуком и сразу же прыгнул за ружьём, но я бросился наперерез, скрутил его и закрыл нос и рот ладонью. Он яростно трепыхался, но вскоре затих. Убедившись, что он мертв, я спрятал оружие и одежду, запаковал человека в чемодан и направился по знакомому маршруту — в багажный отсек. Ощущалось это уже как рутина. Мужчина в цилиндре что-то гневно бормотал на немецком, скрестив руки на груди…
Третье купе девятого вагона встретило меня тишиной. Стол ломился от алкоголя и закусок. Заняты были только две нижние полки — на них растянулись спортивного телосложения парни, с их губ стекала желтоватая пена. На дне бутылки с водкой бултыхался мелкий белый порошок. Крабогном озадаченно забегал по столу справа налево и обратно, вглядываясь в синюшные лица.
— Им тоже снотворное подсыпал? — спросил я, уже зная, что услышу в ответ.
— Несмертельный доза! Должны жить! Почему умереть? Нет, так не пойдёт! Я не хотеть в Изнанку!
Крабогном залез на грудь одному из парней и начал делать… массаж сердца? Я скинул его на пол и усмехнулся:
— Успокойся. Они уже окоченели. А убил ты их, потому что смешал снотворное с алкоголем. Вот они и отравились. Я не буду наказывать тебя, на этот раз. Но если оплошаешь снова, больше жалеть не стану.
— Великан-хозяин-друг! — благодарно поклонился Крабогном. — Ну я идти? Эти последние.
— Ступай.
Он разлился чёрным туманом и выскользнул в коридор. А я убрал еду и бутылки со стола, вытер все следы, которые могли бы сказать о том, что здесь произошло, и отработанными движениями запихнул парней в их же чемоданы. Как хорошо, что наёмники — люди предусмотрительные и возят с собой не маленькие аккуратные портфельчики, а основательные такие баулы, в которые можно спрятать вагон, и ещё место для пары трупов останется.
Завидев меня, мужчина в цилиндре запыхтел, как паровоз, и покраснел, как свекла. Когда я поравнялся с ним, он развернулся на пятках и вцепился мне в локоть.
— Мне казалось, я чётко показал своё отношение к этому, — сказал он с заметными акцентом и покрутил пальцами перед моим лицом. — Вы так поедали меня взглядом, что мне даже стало неловко! Я вообще-то думал, у вас, в Российской Империи, не настолько фривольные…
— Погодите, погодите, — я освободил свою руку и на всякий случай отступил. — Не понимаю, о чём вы говорите!
— Как это не понимаете⁈ Вы крутитесь вокруг меня весь последний час! Бесстыдник! Если бы я был заинтересовал, то сказал бы об этом сразу. Но я не люблю мужчин! Я люблю женщин!