Он снова поднял свой кубок, в который виночерпий уже налил вина, и приподнял его, глядя на Делвин-Элидира.
— Я с радостью буду способствовать установлению мира между луаром и Сен-Марко, — кивнул тот, подняв свой кубок. — Семь лет назад мир между нами казался несбыточной мечтой, но теперь эта мечта начинает обретать всё более чёткие очертания. Однако боюсь, что у нас в этом деле будет много противников. Слишком многие привыкли жить войной, которая была основой существования нашего мира.
— Всё меняется, — пожал плечами Ликар. — Я сам, как рыцарь, в какой-то степени сожалею о том, что не смог в полной мере продемонстрировать своё воинское искусство на поле брани, но как правитель, ответственный за судьбы своего народа, я рад тому, что нам удалось избежать войны. Я уверен, что мы найдём, куда приложить наши силы, не сражаясь друг с другом.
Маркиз какое-то время задумчиво смотрел на него.
— Я удивлён, благородный энфер, увидев в вас такое же стремление к миру, как и у моего короля. И в этом я вижу добрый знак для процветания наших государств.
Ликар склонился к нему и доверительно произнёс:
— Алкорцы не так уж воинственны, друг мой. И поверьте, ничто так не способствует стремлению к добрососедству, как угроза осады. Если нам удастся разрешить наши пограничные споры за столом переговоров, то, я уверен, мы добьёмся прочного мира. Не могу сказать, что будут делать со всем этим наши потомки, но мы хотя бы покажем им возможность мирного сосуществования. Однако, вы правы, и в луаре, и в Сен-Марко достаточно горячих голов, которые разочарованы тем, что им не удалось проявить свою доблесть и нажиться на грабежах. Однако им придётся смириться с этим.
— Вряд ли они так просто смирятся, — заметил сидевший рядом с энфером контаррен Беренгар. Он внимательно прислушивался к их разговору, но только теперь решил высказаться. — Луар един в своём почитании великого альдора, но в Сен-Марко царит разброд. Мало того, что там много совершенно лишних людей, привлечённых ко двору покойным королём Ричардом, так теперь и многие военные бароны, надеявшиеся нажиться на военной кампании, оказались в проигрыше. Как, кстати, и вы, маркиз. Но вы приближены к королю и достаточно богаты, чтоб смириться с потерями и компенсировать ущерб за счёт новых возможностей. Другим сложнее. Есть те, кто всё поставил на эту войну, заложив ради формирования отрядов свои имения и даже жён. Королю Жоану следует опасаться сопротивления столь миролюбивой политике. Его будут провоцировать и всячески подталкивать к новым конфликтам.
— Он всё это понимает, но твёрд в своём решении, — ответил маркиз. — Я уверен, что совместными усилиями мы справимся с нашими противниками, тем более что король пользуется любовью и поддержкой народа. В нём видят продолжателя славных дел Армана.
— Надеюсь, так и будет, — кивнул Беренгар. — Я слышал, что вокруг молодого короля формируется ядро единомышленников, состоящее из молодых баронов короля Армана и юных друзей короля.
— Пока не коалиция, но уже дружеский круг, — улыбнулся Делвин-Элидир. — Королю нужна опора в начале правления.
— Что ж, пусть оно будет долгим и счастливым, — кивнул Ликар. — А я жду встречи с вашим королём, маркиз. И надеюсь, что она пройдёт так же, как и эта. Смотрите, давно ли эти двое бились насмерть, а уже пьют вместе, как ни в чём ни бывало!
Он указал на сидевших неподалёку барона де Сегюра и Элота. Впрочем, как раз в этот момент Элот, снова на что-то обидевшись, начал недовольно ворчать, а Марк отвечал ему со спокойной улыбкой, в которой угадывалось некоторое ехидство. Впрочем, ожидать новой ссоры не приходилось, и маркиз, взглянув на них, проговорил:
— Я несказанно благодарен вам, благородный энфер, за то, что вы вернули нам барона де Сегюра. Он очень дорог мне и королю.
— Он был дорог и мне, пока я не узнал о его проделках, — усмехнулся Ликар. — Он был украшением моей свиты. Увы, последнее время она потеряла слишком много украшений. Сперва Марк, потом Светозар и Кроу. И если с Марком мне всё ясно, то причина бегства с поля боя этих двоих, а с ними и двух других рыцарей, остаётся для меня загадкой. Лорд контаррен считает, что они получили приказ покинуть наши ряды.
— Скорее, их призвали, — уточнил Беренгар.
— И чьё слово было для них более весомо, чем верность великому альдору? — нахмурившись, спросил Ликар.
— Слово той, которой подчинился бы и сам великий альдор, — усмехнулся Делвин-Элидир и, заметив, как сурово сдвинул брови энфер, уточнил: — Я говорю о святой Лурдес, которую у вас зовут Девой Лардес, и которая не так давно гостила в луаре под именем леди Дарьи.
— А ведь верно, они служили ей, как и сэр де Мариньи, — кивнул Ликар. — Что ж, вы правы, маркиз. С богами не спорят, а уж тем более с богинями. Хотя и без того альдор уже помиловал их вслед за де Сегюром. К тому же, насколько я помню, и вы в тот момент лишились нескольких своих рыцарей.
— Лучших гвардейцев во главе с капитаном, — улыбнулся маркиз. — Впрочем, я уже тогда знал, что происходит, и единственное, что меня огорчило, так это то, что я не смог с ними проститься. Мы были друзьями.
— Что ж, в этом я могу вам помочь! — рассмеялся энфер. — Волей случая несколько моих рыцарей знают, где находится звездолёт, от которого к нам приехала леди Дарья. Они сопровождали офицера, пригласившего её к нашему двору. Тот офицер уже давно нами изгнан, но есть те, кто ездили с ним и помнят дорогу. Если хотите, я дам их вам в качестве провожатых. Они отведут вас к звездолёту, и вы сможете проститься со своими друзьями и заодно передать мои заверения в вечной преданности леди Дарье, коль скоро ей угодно так себя называть.
— И правда, — усмехнулся маркиз и взглянул на Марка, который обнимал раскрасневшегося от возмущения Элота за плечи и что-то нашёптывал ему на ухо. — Я с радостью и благодарностью приму ваше предложение, благородный энфер, и поеду навестить наших друзей, и уверен, что барон де Сегюр составит мне компанию.
— Вот и отлично! — воскликнул Ликар, довольный, что смог без особых затрат оказать маркизу услугу. — Нам ещё долго торчать в Магдебурге, ожидая вестей от наших повелителей. Так что ближайшим светлым утром вы вполне сможете отправиться в путь и, погостив у богини, вернуться к нам, осенённые сиянием её благословения!
В его голосе слышалась ирония, но маркиз с улыбкой кивнул ему и снова посмотрел на Марка, который на сей раз оказался в дружеских объятиях Элота, в чём-то жарко убеждавшего его.
Следующий светлый день застал друзей в пути. Они неспешно ехали по лесу, пронизанному прозрачным сиянием посветлевшего неба. Было тихо, и даже лёгкий ветер не касался высоких крон деревьев, но в глубине чащи беспечно щебетали птицы и их звенящие трели разливались в тени деревьев, им вторил стрёкот кузнечиков и мерное жужжание тяжёлых шмелей, перелетавших с цветка на цветок. Эта безмятежная красота наполняла душу тихим покоем и верой в то, что война с её грохотом, стонами и болью, наконец, осталась в прошлом.
Марк ехал рядом с Айолином, с наслаждением вдыхая прохладный воздух, пахнущий хвоей и медвяными травами, прислушиваясь к приглушённой перепалке алкорских рыцарей, которые, уехав вперёд, спорили, едут ли они правильным путём или сбились с дороги. Рыцари охраны и оруженосцы держались позади на почтительном расстоянии, и можно было говорить, не опасаясь чужих ушей. Но друзья молчали, впитывая безмятежный покой утреннего леса, далёкий от суеты и волнений человеческого мира.