— Ты даже не знаешь, сможет ли девчонка избавить тебя от рун, — напомнила узкий момент всего замысла Вестница Смерти.
Я же припомнил намек Корделии где мне искать спасение.
Да, она указывала отнюдь не на Эллибероут тогда.
— Думаю, мы сумеем решить проблему, — сказал я. — Гораздо интереснее другое. Магус фактически признался, что он зачищает Восток от наследия некромантов и ментальных магов.
— Необычный фетиш, — заметила Вестница.
— Ага, — согласился я. — Посредник боится, что кто-то сможет поднять мертвецов или получить контроль над чужой магией. Внимание вопрос со звездочкой — что объединяет два этих направления?
К сожалению, у Вестницы Смерти не оказалось ответов.
Как бы я не ломал под ней кровать ритмичными движениями.
Глава 15
Светлый праздник Первомай –
Проду вне очередей принимай.
Желаю всем приятного прочтения)
Сегодня в Цитадели Мунназа было шумно.
Весь город был расцвечен флагами, которые порывисто щелкали от пронизывающего ветра.
Трубили горны, ревели глотки зазывал, блестели доспехи стражников и гвардейцев, выстроившихся вдоль центральных улиц.
Неспешно и величаво эльфийская процессия двигалась от главных ворот к сердцу Мунназа.
Сперва, удерживая копья в походном положении, проехали сотни всадников, блистая горящей на солнце мифриловой броней.
Зеленые плащи и ткани их одежд казались несовместимыми с блеском, но лишь на первый взгляд.
На второй все это уже понималось идеальным сочетанием цветов и подчеркивало безупречный вкус лесных эльфов.
Высокие, до восхищения прекрасные, чуть надменные, но завораживающие красотой своих лиц, стройностью тел и аурой величия, силы и древней мудрости, всадники одним своим появлением заставили замолчать недовольных городских жителей.
Когда их согнали для приветствия делегации эльфов, горожане, оторванные от своей работы, были явно не в восторге.
Сейчас же, глядя на великолепие конструкций катящихся без единого скрипа карет, некоторый оттенок божественности, который излучали эльфы, даже самые крикливые и ворчливые люди замолкли.
Позади конных, усеивая дорогу тысячами лепестков самых прекрасных из видимых когда-либо жителями цветов, шагали десятки эльфийских девушек.
Их белоснежные одежды огнем горели в лучах светила, слепя глаза зевак, вызывая у иных слезы радости и восхищения.
Стройные, как лани, царственной походкой они двигались так, будто плыли над мостовой.
Их длинные одежды, невесомые, словно самый лучший шелк, едва касались серости булыжников.
Последние на фоне эльфийских красавиц и их непорочной чистоты выглядели комками грязи, по которым вынуждены были ступать великие и волшебные создания, что сошли на эту грешную землю.
Иные горожане рыдали, падая ниц при виде этой процессии, понимая сколь недостойны они, грязны и нечестивы, чтобы своими глазами видеть все это великолепие.
Стоны отчаяния перемеживались с криками радости и восхищения, но невозмутимые эльфы никак не реагировали на происходящее.
Как и положено небожителям, они не обращали внимания на мелкие неурядицы, которые возникали по пути их шествия.
Вслед за цветочницами прошагали шеренги молодцеватых мечников, закованных в мифриловую броню с ног до головы.
Красота их оружия и доспехов завораживала мальчишек и проживших жизнь мужчин.
На их фоне иные стражники, пусть и мускулистые, но все равно не обладающие такой красотой, как эльфийские мужчины, казались заморышами, уродливыми животными, отрастившими себе кудлатые брови, длинные бороды или щегольские щетины.
Человеческая рать выглядела мерзкой, ужасной, словно только-только выбралась из грязи после недели пьянства.
Некоторые стражники, понимая всю свою омерзительность, стыдливо прятали глаза, когда ловили на себе взгляды местных жительниц, невольно сравнивающих красавцев-эльфов со своими защитниками.
А процессия все шла и шла.
И было в ней столько красоты, изящества и великолепия, что к тому моменту, как хвост втянулся в крепостные ворота, горожане были окончательно влюблены в своих новых соседей.
Личный прием не задался с первых же секунд.
После всех положенных по протоколу объявлений и приветствий, немногочисленная миссия эльфов двинулась к трону.
Всем своим видом они выражали свое царственное и древнее происхождение, смотря вокруг как хозяева, что вернулись домой после долгой отлучки.
Это подбешивало.