Многим аристократам по душе этакие тургеневские барышни, тихие и забитые, которые не будут задавать лишних вопросов и создавать лишних хлопот. Правда, находятся и такие, что предпочитают особ из современного мира: более раскрепощённых, более независимых. Этим магам нравится укрощать строптивых.
Тоже мне развлечение…
Ещё одно существенное различие между Эльмандином и Землёй заключается в том, что Зеркальный мир можно покинуть, а вот вернуться назад — никогда. Чёртова волшебная клетка услужливо распахнётся перед иномирянином, но стоит в неё попасть, как она захлопнется навсегда.
Увы, с мечтой вернуться домой пришлось распрощаться сразу же. Но это не значило, что я сдалась и смиренно жду своей очереди «на заклание». Я не переставала верить, что даже в этом мире сумею отыскать уголок, где буду свободна и счастлива. Точно не в Верилии, которая кишмя кишит проклятыми. Так я про себя назвала высших, наделённых губительной силой их тёмной троицы.
К сожалению, в других королевствах таких магов тоже немало. Зато в Меолии — небольшом северном государстве, где девять месяцев в году стоят лютые морозы, а солнце показывается из-за горизонта лишь по великим праздникам, Триаду тьмы не жалуют. Так же, как и поклоняющихся ей высших.
Дело оставалось за малым — туда попасть. Уж лучше я стану эскимоской и буду тосковать по солнцу, чем какой-нибудь урод сделает меня своей рабыней.
Меолия стала нашей с Сарой голубой мечтой, идеей фикс, о которой мы не переставали думать и говорить. Долго разрабатывали план побега, отметая всё новые и новые варианты, пока наконец не придумали, как можно улизнуть от всевидящего ока мадам Луари. Было решено сбежать сразу же после приёма. Главное, успеть удрать до того, как будет подписан контракт и на теле проявится роковая метка.
Покинуть стены пансиона не представлялось возможным. Наученные горьким опытом своих предшественниц, мы даже и не пытались.
С Сарой я подружилась не сразу. Хоть она и была единственной моей современницей, поначалу старалась держаться от рыжеволосой ирландки подальше. Меня пугал её крутой нрав. А с остальными девушками — кисейными барышнями, покорно принявшими уготованную им судьбу, дружеские отношения так и не сложились.
Из-за своенравной ирландки, никак не желавшей смириться со своей участью, мадам Луари первые недели регулярно страдала приступами мигрени. Сара наотрез отказывалась становиться прилежной ученицей и обучаться, на радость директрисе, премудростям любви и прочей, как она это называла, ереси. И не переставала демонстрировать свою радикальную позицию.
За что не раз наказывалась розгой или многодневным постом. В воспитательных целях мадам Луари любила приводить непокорную пансионерку в столовую и заставляла её наблюдать за приёмом пищи. В такие моменты мне кусок в горло не лез, но приходилось запихивать в себя всё до последней крошки, иначе высшая могла психануть и отправить в подвал вместе с Сарой. Или прописать ту же, что и ей, диету.
Отчаявшись вырваться на свободу, ирландка решилась на отчаянный шаг: пыталась вскрыть себе вены. После чего месяц куковала всё в том же сыром подвале, который мадам Луари определила под карцер.
Тогда-то директриса и обратилась ко мне за помощью. Посчитала, что я единственная смогу найти подход к девятнадцатилетней бунтарке и повлияю на неё в лучшую сторону.
Незаметно мы с Сарой сдружились, стали неразлучны. Решили держаться вместе и вместе искать способ вырваться на свободу.
И вот сегодня мы покидаем стены пансиона. Чтобы завтра вечером быть представленными всем этим эмоционально зависимым.
И как знать, возможно, изменчивая фортуна на этот раз окажется к нам благосклонна, и наша с Сарой мечта сбудется.
ГЛАВА 2
Иден брезгливо поморщился, толкая рукой, затянутой в дорогую замшевую перчатку, дверь в заведение с довольно сомнительной репутацией. Его б воля, он бы и на пушечный выстрел не приблизился к этой забегаловке. Виконт де Клер ненавидел бывать в восточной части города, сплошь населённой беднотой. Мрачные трущобы Морияра всегда наводили на него тоску. А мерзкий притон, в который его милость в последнее время наведывался чаще, чем в свой любимый ресторан на Овейм-стрит, так и вовсе вызывал приступы тошноты.
Но если не он, то кто же побеспокоится об олухе Маре?!
На ужин с другом его сиятельство не пришёл, дома Бастиана тоже не оказалось, а полицейское управление он покинул ещё днём и больше туда сегодня не возвращался. Это могло означать только одно — высший обвёл душное, пропитанное запахами пота, крови и перегара помещение мрачным взглядом — Мар опять взялся за старое.