Время спустя. Свита росла на глазах, теперь каждый из бурых был ростом по грудь — это лишь в большинстве, некоторые и вовсе не помещались в дверной проем. Сильно преобразились и другие кланы прихвостней став мощнее, ловчее, старше.
Устав от быстротекущих событий, Властитель тьмы решил взять выходной, перед днем великих свершений.
Глава 53
Аукцион
Разлепив очи, Алев встал с бархатной постели раньше служанок и дочери. Собравшись со скоростью и незаметностью зидзи. Направился в священную обитель замолить грехи и пожертвовать Всевышнему золотую монету. Дабы уберечься от невзгод и бед, которые могут повстречаться в пути.
Недалеко от дома располагался собор работающий, днем и ночью, защищая город от демонов и злых духов. Очень дорого обходились услуги экзорцистов — от одного золотого до целого состояния. Случались и печальные инциденты, когда демон становился сильнее и его устранение требовало вмешательство профессионалов, что безусловная роскошь для бедных селян. Дворянам, может подобная медлительность и невнимательность звонко ударит по кошельку. На цену воздействовало множество факторов: наличие призывателя, сила демона, сродство с демоническим миром и устойчивость к магии света.
Алев подошел к могучему портал, ведущему в святыню и открыл створки и увидел слепящий сияние светил, и учуяв запах свечей. Очи привыкали, а шаг замедлился к центру, не забывая осматривать окружение в поиске нужного лица. Знакомый голос отозвался и мужчина повернул внимание к шуму, также сузив глаза от роскоши внутри.
— Чего тебе, Алев? Неужто порчу подцепил, ходя по барделям? — спросил походивший на человека существо, скорее на колобка с ушами от винни пуха, благо которые закрывала красная шляпа.
— В путь собираюсь Атрап, — Алев старался не реагировать на слова толстопузика, чтобы не врезать старому другу.
— Благослови мой путь, и прекрати так говорить, вдруг кто услышит.
Подозрения лезли в голову Алеву, но он доверял Атрапу, как никому другому, ведь святейший спас его от преследования инквизиции в час расследования. Пытки этих чудовищ, столь ужасны, что когда выйдешь живым лучше умереть. Никому не докажешь обратного, а святые скажут, что так оно и было (что руки отрезались сами и ноги также, а голову отрубили и труп ушел сам. Предварительно свалившись обратно).
— Вечно молодые, вечно торопятся, но куда? Небось снова к своей любовнице? — смеясь, проговорил Атрап. — Хорошо тогда иди за мной, — придя в благоразумие и в душевное спокойствие, промолвил святоша.
Алев следом направился за перекатывающийся человеком, осматриваясь. Иконы противоречащие вере, про единого Высшего, на которых изображали святых людей из легенд. Дорогие скамьи, явно из хвойного дерева, алые ковры, золотые канделябры, серебряная посуда, бокалы инкрустированные драгоценными камнями, кресты, и много другого говорящего о богатстве и благополучии священнослужителей.
“Зажрались представители святынь. Надо будет дело подстроить и конфисковать это дело себе. Деньги мне всегда нужны”, - осматривая святыню, подумал Алев.
— Чего стоишь? Неужели удумал, что тебе принадлежат богатства Создателя? — пришюрившись повнимательнее, Атрап, следя за взглядом Алева.
— Просто здесь хорошо, спокойно. Нет суеты, как в суде, нет криков и молящих о пощаде и справедливости, нет матерей затапливающих зал суда в морях слез, — нагло врал судья, самостоятельно оправдывая: насильников, воров и убийц за звон монет. В голове юного человека всегда сидела фраза: “Силы коих равных нет — это звон монет”.
— Раз так, идем, — спокойно проговорил Атрап, не подавая вида, что знал о наигранности сказанных слов и жестокой половине души человека, идущего вслед за ним.
Комната в которую вошли оба человека невелика, но вполне уютна. В центре обеденный стол, в левом краю мольберт и холсты, другой стороне печь, шкафы с пряностями, все необходимое для вкусного питания.
— Присаживайся. Не беспокойся яда не дам, — спокойно проговорил Атрап, напомнив неприятную сцену из прошлого, когда Алева подозревали в государственной измене.
“Зачем только пришел, ведь знал, что от такого “чистого”, невозможно получить защиты создателя”, - думал, Алев пока священник накладывал ко столу напитки и печенье.
***
Под треск и шуршание пламен, Алев вспоминал счастливые дни со своей семьей. Приятное бархатное кресло в этом способствовало:
— Па, Па-па, гляди какие цветы. Такие красивые. Как их называют? — звонкий девичий голос бил в уши отцу.
— Это дорогие синие розы, дочурка, — объяснил радостный, Алев держа маленькую хрупкую и гладкую ручку ребенка, и смотрел на райский уголок сада. Благоухающий и ухоженный несколькими служанками.
Чистый воздух, березы и не совсем жаркая весна, дарила возможность отдохнуть от тяжелого бремени и задач братства, оставляя на задворках: нервозность и боль уходила как сладкий сон.
Резко, столь прекрасную картину, освещенную светилом залило алыми красками, подобными войне. Серые, бледные лица предстали лику Алева, и глаза залились солеными слезами. Капля коснулась глади воды и реальность вернулась, как навал белой лавины.
Блеклая, почти черная пелена спала и очи судьи раскрылись.
Собеседник наблюдал за духовной борьбой и постоянными изменениями в ауре. Но не стал будить, ожидая часа возвращения того в реальный мир.
Тяжелый вдох и ярко голубые глаза осмотрели помещение, и небрежно натолкнулся на пузатого человека с четырьмя подбородками.
— Сколько я спал?
— Немного, минут десять, может и больше? Не бережешь ты себя. Говорил же меньше работать, больше есть и спать.
— Не могу так. Меня демоны терзают в ночах, — провалившись в бархатное кресло Алев, следил за жестами собеседника.
— Вообщем, ты можешь достать для меня один запретный предмет? — обратился Атрап, не обращая внимания догадку, что Алев заключил сделку души не самым честным путем с высшим существом.
— Нет проблем. Понимаю, что лишнее взгляды на святую персону не желательны, и ты понимаешь, что должен будешь вернуть вдвое больше.
— Храм помолиться за твою душу и покой, и очистит от грехов, — протягивая письмо, проговорил святейший.
“Большего и не требуется для души, но свечу стоит поставить”, - спокойной рукой Алев потянулся к церковной свечи и возжег силой первоэлемента. В тот же час пламя затухло и вновь попытки оказались тщетны, но когда это произошло, свет магических камней погас, внезапно потемнело, а воздух похолодел. Багровый огонь заполнил помещение. Дух крови, проговорил: “Ты умрешь” — больше ничего не слушая, Алев забрал письмо и направился на выход. Собеседник и вовсе не выстояв удара темной силой упал замертво. Душа Алева давно продана потому ментальные удары ему не страшны.
Дурные мысли оказались верны: темные силы и смерть дышит в спину и никто не спасет от такой беды жизнь Алева.
***
Темень, мрачность, напряжение из людских костей сложен коридоры, свет огней синий. Холод и шум потоков воздушных масс бушевал в коридорах служителей зла. Глаза свыклись к темноте, ставшей привычнее лучей солнца. Тяжелые шаги латных сапог отдавались эхом. Рука, слитая железом, протянулась к ручки и прозвучал скрип старой двери. Виду предстало помещение, в середине которого бассейн.
— Почему не все? Где остальные? — грубым басом проговорил Безымянный, следя за действиями находившихся мантий. Несколько групп сменил грубый командир и только железная хватка выхватывала жизнь Селариуса из лап правосудия Сердца тьмы.
Следом за словами из серой пыли явились недостающие фигуры. Безымянный согласно кивнул, глядя в огонь глаз присутствующих. Угли, которых не ссохлись от вечных миссий во славу Повелителя.
— Подробности каждому известны? — спросил Селариус, наблюдая за колебаниями энергии, чуя непонимание.
— Старший посвети, прибывших с миссий, касаемого сегодня, — проговорил новичок из десятки, возглавляемой Безымянным.