— Действительно, — отозвалась обнажённая и прекрасная старшая жрица, лежащая в постели рядом с ним. — Поэтому я здесь.
Белландер поднял бровь.
— О? Не ради меня?
Невеста мрака Орлфарла торопливо села.
— Бог Ужаса открыл священному лорду Фзулу, что следующая лоскутная луна принесёт огромную угрозу дому Белландер. Я здесь, чтобы сохранить тебе жизнь до утра.
— А после этого?
— После этого, лорд Белландер, — холодно сказал Орлфарла, — ваша жизнь будет только в ваших руках. Последние наши видения говорят, что мы будем слишком заняты, пытаясь не позволить Зентильской Твердыне погрузиться в пучину гражданской войны..
Раздался тяжёлый стук многочисленных копыт и топоров, разбивающих двери — точно в намеченный срок. Его нанятые громилы прекрасно рассчитали время.
В ответ закричали и забегали стражники. Мэншун тонкогубо улыбнулся и прочитал заклинание, которое заставило их кричать по-настоящему.
Они превзошли самих себя. Некоторые из них завопили и бешено помчались через весь особняк, врезаясь в столы и опрокидывая скульптуры и комплекты доспехов.
Сплетённая им иллюзия созерцателя, угрожающе направляющегося вперёд, размахивая всеми своими глазными отростками, закружила по комнате, в которой он сейчас находился.
Комнате, в которой мерцал и сверкал оставшийся в одиночестве и без охраны Тёмный путь повелителя путей Форнлара Дарлтрета.
Его более важное заклинание не потребовало много времени: он читал его уже в десятый раз. Когда он закончил, Тёмный путь на мгновение ярко вспыхнул, как будто разгневанный магией, затем снова успокоился и начал мерцать в точности как и раньше.
Первый лорд Зентильской Твердыни сардонически отсалютовал им и улыбнулся, позволив кольцу перенести его в следующий особняк.
Большинство повелителей путей отсутствовали в своих владениях, собравшись в «Доме Харлстранда», обладавшим лучшим винным погребом и самым величественным пиршественным залом в городе, чтобы обсудить, что делать с выскочкой Мэншуном и его возрастающей властью в городе. Снил очень хорошо сделал свою работу: один-единственный встряхнувший путевых повелителей кризис, созданный быстрее, чем можно было разделаться с хорошим ужином.
Сейчас он оказался в весьма прохладной комнате, завешенной мрачными гобеленами и занятой ещё одним Тёмным путём — и двумя изумлёнными стражниками, поднявшими копья и устремившимися к поднимающему тревогу гонгу.
Мэншун взмахнул рукой и погрузил их в сон. Его солдатам потребуется время, чтобы пересечь улицы и добраться до входа в этот особняк; будет лучше, если тревога не поднимется до того момента, как они начнут штурмовать двери.
Всё шло очень гладко. Он подошёл туда, где мог встать над стражниками и оглядел их на предмет полезной магии, которую мог у них изъять.
— Да начнётся жатва, — произнёс он вслух, — и пускай от путевых повелителей отвернётся удача.
— Чужак! — проревел старший констебль Иннарлита. — Выйди вперёд!
По обеим сторонам его широких, закованных в сверкающие доспехи плеч стояла троица бесстрастных констеблей — в таких же сверкающих доспехах и с жезлами в руках. Лучше как следует подготовиться, когда бросаешь вызов волшебнику.
Старший констебль Лорельд обрушил свою булаву на дверь — скользящий удар оставил отметину, но не проломил её, однако в палате за дверью раздался отразившийся эхом грохот.
— Эльминстер! — проревел он. — Тебя застали за кражей королевских красок и кистей, и ты принёс их сюда! Выходи, вор!
Дверь распахнулась.
Из расположенного за ней озарённого тусклой лампой сумрака выступил высокий, худой, белобородый мужчина — босоногий, и, на самом деле — тут глаза констебля вылезли из орбит — одетый лишь в сотни мазков высохшей краски и дамскую полупрозрачную ночную рубашку, натянутую на тело. Он с небрежным видом опёрся о дверной косяк, приняв позу, которую можно было описать лишь как праздную — и даже беспечную.
— Да? Ты принёс вино?
Старший констебль Лорельд слегка побагровел у висков. Его ноздри раздулись. Констебли вокруг него сменили бесстрастный вид на суровое выражение, торопливо нацелив свои жезлы на мужчину в дверном проёме.
— Ты стоишь в королевской крепости, волшебник! — закричал Лорельд. — Именем Сперенцы, королевского наместника Иннарлита, я арестую тебя, чтобы заставить предстать перед правосудием! Ты украл её художественные принадле…
Эльминстер издал грубый звук и показал ещё более грубый жест.