— Ба! Ничего такого я не делал.
— Ты… ты что, смеёшься надо мной? — старший констебль не мог поверить своим глазам. — Ты весь покрыт красками Сперенцы — с головы до пят! Ты что же, думаешь, я слеп?
— Нет, — процедил Эльминстер, — ты просто глуп.
Он присмотрелся к гостям, чтобы убедиться, что никто из констеблей не сжимает графин у него за спиной, затем добавил:
— По крайней мере, слишком глуп, чтобы принести вино.
— Я не стану обмениваться с тобой колкостями, волшебник! Я требую твоего немедленного подчинения—встань на колени и протяни запястья для кандалов! Ты предстанешь перед Её Превосходительством для понесения наказания и…
— Наказания? Наверное, сперва ты хочешь определить мою вину? А может быть, мою невиновность? Или в Иннарлите нет иного закона, кроме прихотей его старшего констебля?
Лорельд стал уже фиолетовым и весь дрожал.
— Ты… ты действительно заявляешь, что не крал художественные принадлежности, когда свидетели—больше двух десятков слуг и придворных — видели тебя за этим занятием?
— Именно это я и заявляю. Я ничего не крал. И я могу предоставить собственных свидетелей, которые подтвердят моё заявление.
— О? Чужеземцев у тебя на службе? — оскалился старший констебль.
— Нет, персон, о которых могло слышать даже такое толстолобое брехло, как здешний старший констебль. Позвольте мне начать с самой Сперенцы. Затем некий городской лорд-волшебник, Ульдимар Броннет — он может быть известен вам под именем Маркуварл; их сын, принц Хайорн, о да, а ещё принцессы Амельра и Маринтра.
— Ага. Ты знаешь, что дача ложных показаний против королевской семьи Иннарлита — само по себе очень серьёзное преступление?
— Знаю, — подтвердил Эльминстер с улыбкой. — Думаю, ты увидишь, что они с радостью подтвердят мою невиновность по данному вопросу.
Абсолютное недоверие старшего констебля ясно было написано у него на лице.
— О? И, надо полагать, лорд-протектор тоже выскажется в твою защиту?
— Нет, боюсь, что нет, — мрачно ответил Эльминстер. — Однако оба его подчинённых — герцоги Хеннет и Порландур — присутствовали и могут засвидетельствовать…
— Даже не сомневаюсь, — ухмыльнулся Лорельд. — Даже не сомневаюсь. На самом деле, волшебник, я готов даже поставить на это свою карьеру. Если ты не сможешь добиться, чтобы все эти достойные люди поклялись в правдивости твоих слов, ты сгниёшь до костей, посаженный на цепь у самой холодной и сырой стены в самой глубокой из наших темниц, куда приходят умирать крысы! Я сам отведу тебя туда без промедления! Выходи из дверей, иначе мои люди сразят тебя!
— Правда же, — неодобрительно, как добрая, но разочарованная мать разгневанному ребёнку, сказал Эльминстер, — в этом нет необходимости…
— Волшебник, отойди от двери!
Вздохнув и пожав плечами, разведя пустые руки, Эльминстер подчинился приказу. Констебли с готовностью окружили его — и те, что находились прямо у него за спиной, были сметены кем-то другим, подошедшим к дверям.
Новоприбывший оказался высокой, скудно одетой женщиной, черты лица которой были хорошо известны каждому в Иннарлите — как минимум, по изображению на монетах в их кошельках. Она нацелила светящийся скипетр на Лорельда.
— Надеюсь, вы меня узнаёте, старший констебль, —тихо сказала она, не обращая внимания на дрожащих, отступающих констеблей и твёрдо глядя на Лорельда.
Он побледнел, пытаясь удержать свой взгляд выше её подбородка, затем покраснел и торопливо отвёл глаза, пробормотав:
— Д-да, великая Сперенца. Я…
— Так случилось, что лорд Эльминстер провёл со мной ночь. И с моим мужем. После того, как согласился на мою просьбу, доставленную Маркуварлом…
Как по заказу, в этот момент в дверях рядом со Сперенцой возник лорд-волшебник Иннарлита. Его наготу лишь частично скрывал незаконченный портрет у него в руках, изображающий переплетённую обнажённую пару, черты которой — хотя ещё не полностью обозначенные — безошибочно принадлежали правительнице Иннарлита и её мужу. Выпрямив картину, он наградил Лорельда тем, что можно было описать лишь как застенчивую усмешку.
Старший констебль сглотнул, уставился в пол, затем твёрдо вернул своё внимание к тому, что продолжала говорить Сперенца.
— …чтобы изобразить нас, о чём услышали все три наших королевских отпрыска, а также герцоги Хенет и Порландур, вознаградившие это просьбу аплодисментами — как вам и сообщил лорд Эльминстер. Надеюсь, что мне вы поверите — вопреки вашему нежеланию оказать такую же любезность ему.
— Я… эм… ох… да, Ваше Превосходительство! Я, ох… нижайше извиняюсь за…