- Ли! Задержись на минутку. Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
Райнасон сел, и когда все остальные ушли, Маннинг примостился напротив него. Он медленно вытащил сигарету и закурил.
- Моя последняя пачка. Извини, не могу предложить тебе сигарету следующий рейс нескоро, а я привык именно к этому сорту. Знаю, что сейчас их изготавливают таким образом, чтобы они не формировали привыкание, но я из тех людей, которые обладают многими недостатками.
Райнасон пожал плечами, ожидая, когда Маннинг начнет разговор по сути дела.
- Я полагаю, что такие привычки делают меня человеком более широких взглядов в отношении того, что делают мои подчиненные, - продолжал Маннинг. - Представь - как я могу возражать против курения или спиртного, если сам употребляю?
- Я рад, что у вас такие взгляды, - сухо ответил Райнасон. - Но зачем вы просили меня остаться?
Маннинг медленно выпустил струю дыма, наблюдая за ней прищуренными глазами.
- Знаешь, Ли, хотя я и смотрю сквозь пальцы на некоторые вещи, все же стараюсь не спускать с тебя глаз. - Он хохотнул, коротко и немного неестественно. - Нельзя, конечно, сказать, что я альтруист в полном смысле этого слова - ты ведь меня знаешь, Ли. Но когда ты облечен властью, то должен быть готовым к тому, чтобы взять на себя ответственность. Ты согласен со мной?
- Вы должны отстаивать свою собственную репутацию перед Управлением Сектора, - ответил Райнасон.
- Да, конечно. В таких ситуациях начинаешь со временем мыслить... как бы это сказать... с отцовских позиций по отношению к своим подчиненным, хотя мне никогда раньше, во внутренних мирах, не приходилось играть роль добренького папаши. Но я имею в виду, что это... это имеет место в данном случае. Я начинаю беспокоиться за тебя, Ли.
Райнасон начал догадываться, о чем сейчас пойдет речь. Он глубже уселся в кресле и спросил:
- Почему?
Маннинг нахмурился, пытаясь придать своему лицу участливую озабоченность.
- В последнее время я частенько вижу тебя с Марой. Похоже, ты серьезно увлекся ею.
- Мара - один из тех ваших недостатков, о которых вы мне только что говорили, Маннинг? - спокойно спросил Райнасон. - Не хотите ли вы предостеречь меня, чтобы я держался от нее подальше?
Маннинг покачал головой, давая этим понять, что он имел в виду другое.
- Нет, Ли, не совсем так. Она не такого сорта женщина. Так я считаю. Вижу, как ты смотришь на нее, и, поверь моему опыту, ты на неверном пути. Когда ты здесь, на Краю, тебе не нужна жена.
- То, что мне здесь необходимо, солидный недостаток, - так вы считаете, да?
Маннинг подался вперед.
- Вот это, пожалуй, ближе к делу. Да, приблизительно так. Ли, у тебя появилась в последнее время какая-то внутренняя напряженность из-за этой работы; не думай, что я не замечаю этого. Телепатический контакт с этой лошадью не ладится, судя по тому, что ты мне рассказывал. Я думаю, тебе следовало бы вечерком расслабиться, хорошенько напиться и послать все к чертям. И прихвати с собой одну из городских женщин, они всегда под рукой. Ты не пожалеешь, поверь мне.
Райнасон встал.
- Возможно, завтра вечером, - сказал он. - А сегодня я занят. С Марой. - Он повернулся и направился к двери.
- Я бы советовал тебе провести время с кем-нибудь другим, - спокойно сказал вслед ему Маннинг. - Я от всей души это тебе советую, для твоего же блага - веришь ты мне или нет.
Райнасон повернулся к двери и холодно ответил:
- Вы ее не интересуете, Маннинг.
Маннинг мог, конечно, из чувства уязвленного самолюбия досаждать ему по мелочам; но его завуалированные угрозы не беспокоили Райнасона. Во всяком случае, у него сейчас на уме было совсем другое. Он вспомнил наконец то, что никак не мог припомнить относительно резьбы по камню на том хирлайском доме на фотографии, и что так привлекло его внимание: там было большое сходство с резьбой, которую он видел глазами Теброна у входа в Храм Кора. Символы Кора, так их назвал Теброн... Скопированные с работ Древних...
Пришельцев?..
5
Возникли проблемы с Хорнгом, который начал сопротивляться проведению телепатических контактов. Хирлайцы жили на Равнине в развалинах, каменные стены которых как наждаком шлифовали ветры. Из-за этого углы и выступающие части домов давно уже округлились и утратили свою прежнюю форму. Аборигены изредка поддерживали здания незначительными ремонтами; был даже общий для всех сад с обычными для этой планеты темными губчатыми растениями. Проходя между массивными зданиями, Райнасон и Мара повстречали нескольких огромных аборигенов; они обернулись, посмотрели на землян ничего не выражающим взглядом, затем в своей обычной замедленной манере продолжили путь, неведомо куда и неизвестно зачем.
Они нашли Хорнга неподвижно сидящего в том месте, где сходились несколько зданий; он уныло смотрел вдаль, туда, где за Равниной на фоне темно-голубого неба виднелись невысокие холмы. Райнасон снял с плеча телепатер и подошел к нему. Когда он включил автопереводчик, абориген не подал никаких признаков, похожих на возражения, но когда землянин поднял микрофон, чтобы обратиться к нему, в тишине разреженной атмосферы вдруг послышался сухой голос Хорнга; перо самописца вычертило:
НЕТ НИКАКОЙ ЦЕЛИ.
После небольшой паузы Райнасон сказал ему:
- Мы почти завершили наш доклад. Нам нужно сегодня закончить.
НЕТ НИКАКОЙ ЦЕЛИ В СМЫСЛЕ ПОИСКА.
- Никакой цели доклада? - переспросил Райнасон после паузы. - Это для нас очень важно, и мы почти уже закончили. Будет еще меньше цели, если сейчас мы остановимся, когда уже так много сделано.
Огромная, обтянутая кожей голова Хорнга повернулась к нему; Райнасон почти физически, как нависшую над ним тень, ощутил его тяжелый взгляд.
МЫ ПРИВЫКЛИ К ЭТОМУ.
- Мы думаем не совсем одинаково, - сказал Райнасон. - Для меня в этом есть цель. Ты мне поможешь в последний раз?
Абориген ничего не ответил, только медленно склонил на бок голову. Райнасон воспринял этот жест как согласие и подал Маре знак, чтобы та включила телепатер.
После последнего сеанса Райнасон понимал причину нежелания со стороны Хорнга продолжать эксперимент. Возможно, даже его заявление о том, что нет никакой цели, имело смысл: могло ли упорядочение истории этой расы что-то значить для ее последних представителей? Возможно, им было все равно; вся их жизнь состояла теперь в том, что они медленно брели среди развалин старого мира и чувствовали, что все рушится, а беспорядочную картину прошлого своей расы они тоже воспринимали как нечто такое, что вскоре должно исчезнуть.
И Райнасон не забыл леденящие душу волны ненависти, которые накатывались на него из мозга Хорнга; он был абсолютно уверен, что Хорнг не забыл этого тоже.
Мара подсоединяла провода телепатера; Хорнг сидел без движения, изредка переводя свои темные глаза с нее на Райнасона. Когда Мара закончила, Райнасон кивнул, чтобы она включила контакт.
И сразу же почувствовал, как разум Хорнга наваливается на его собственный: неясные потоки мысли ощущаются ближе, серые расплывчатые изображения становятся более четкими и накрывают сознание; через какое-то мгновение он ощутил, что его собственные мысли сливаются с мыслями Хорнга, что целостность восприятия происходящего растворяется в восприятии инопланетянина. Теперь они были вместе; они почти слились в единое целое.