ЧАСТЬ 3
ПРОДОЛЖЕНИЕ… ОСАДА СЕРДЕЦ
Глава 20
Весна, 885 от Р. X.
Берег Франции
«Стены крепости понесли сегодня тяжелейший урон», — думал Конар, обходя укрепления при свете факелов в наступивших сумерках.
И стены, и люди — подсказала ему память. Боже праведный, что за ужасный был сегодня день. Мерзкий страх, охвативший все его существо при виде атаковавших крепость вражеских полчищ, ярость которой он никогда прежде не знал в себе.
Это страх так разжег его ярость.
Как он разозлился на нее, еще там, в Ирландии. И разозлился еще больше, обнаружив, что она чуть было не проиграла бой Жоффрею, такому же низкому предателю, каким был его отец.
А что, если бы Конар опоздал?
При одной мысли об этом на его лбу выступил крупными каплями холодный пот, и он на мгновение прикрыл глаза, стараясь овладеть собою. А его жена? Ведь теперь пропасть между ними стала еще глубже!
Он отдал приказания, чтобы еще до рассвета были доставлены камни для ремонта стен, и повернулся, чтобы возвращаться в замок. Внезапно он почувствовал, что кто-то пристально смотрит ему в спину и обнаружил, что это была Бренна.
— Чего тебе? — раздраженно спросил он, скрестив руки на груди.
Бренна медленно покачала головой. Тяжело вздохнула.
— Ты не должен быть с нею столь жестоким.
— Бренна, — едва сдерживая гнев, тихо ответил он, — она нарушила мой приказ и заявилась сюда, чуть не испортив все дело.
— Но ведь она знала, что крепости угрожает опасность…
— Да что может повредить этой куче камней и бревен? — взорвался он. — Ну захватили бы ее, ну разрушили бы — мы отстроили бы ее заново.
— Но ведь в крепости живут ее подданные, — напомнила Бренна.
Он резко отвернулся, не зная, что сказать в ответ.
— Она предала меня. И мне непонятно, с какой стати ты пытаешься заступиться за нее — миледи относится к тебе с явным недоверием.
— Только оттого, что она до сих пор в заблуждении, — улыбаясь, возразила Бренна. — Она никак не может понять, что ты не разрешаешь ей сопровождать себя в походах из-за смертельного страха за нее. А меня тебе не жалко пустить в расход.
— Бренна…
— Я всего лишь слуга тебе, равно как и Свен, равно как и другие.
Он молча ждал, зная Бренну, зная, что она еще не кончила.
— Ведь ты ни разу… ничего не сделал специально для нее, не так ли?
— Ничего не сделал! — передразнил он, и его голос, вроде бы все такой же спокойный, вот-вот был готов сорваться на крик. — Ты что, первый день со мною знакома? — спросил он. — Что же, по-твоему, я должен был для нее сделать?!
— Но за все время нашего знакомства я не видела тебя в таком гневе, — не унималась Бренна. — Ты же просто взбесился.
— Нет, не думай, — вздохнул он, — я не прикоснулся к ней и пальцем! Но боюсь, что больше я не выдержу. Ну что мне сделать для того, чтобы она стала осторожнее?! Запереть ее в башне замка? Как заставить ее понять, что она безрассудна, что многим рискует…
— Что многим рискует… — со значением повторила за ним Бренна.
— Что ты хочешь этим сказать? — внезапно нахмурившись, подозрительно спросил он. — О чем ты так беспокоишься и что я должен был сделать?
Бренна отвела взор, но сделала это недостаточно быстро.
— Скажи мне немедленно, — еле слышно произнес он.
— Так она ничего не сказала тебе?
Он в отчаянии взмахнул руками.
— Бренна, ты же видела, она вовсе не собиралась встречать меня с распростертыми объятиями…
— Равно как и ты не приветствовал ее нежным поцелуем.
— Она обманула и предала меня, Бренна.
— Но ведь она пыталась объяснить тебе, как необходимо было твое присутствие дома.
— Я не мог оставить свою семью в трудный час!
— А она не могла оставить своего народа.
— Ну, хорошо, Бренна, я все-таки хочу знать, что ты пытаешься мне втолковать, из-за чего эти сомнения и страхи? Я должен спустить с нее три шкуры за то, что она так глупо подвергала опасности свою жизнь. И если я почему-либо не могу этого сделать…
— Она носит под сердцем твоего ребенка.
Эти слова сразили Конара. О да, он всегда желал иметь ребенка, как же еще? Единственное, что до сих пор неплохо получалось у них с Мелисандой — то занятие, после которого, как правило, рождаются дети. Но он даже и не смел надеяться, что она понесет от него. Возможно, он думал так из-за ее постоянного сопротивления, из-за того, что она так неохотно шла на близость, так не хотела его.
Он еле перевел дух. Нет, она ничего не сказала ему, ни полсловечка.
Бренна, казалось, читает его мысли.
— Возможно, она долгое время сама не была уверена, возможно, она хотела удостовериться, что у нее не случится выкидыш…
— Или возможно, она так сильно ненавидела меня, что у нее не возникало надобности поделиться со мною.
— Она не ненавидит тебя.
— Ненависть, презрение, отвращение — вот набор ее чувств!
— Сударь, но ведь от ненависти до любви один шаг — ведь мы так часто меняем свое мнение о людях, которых поначалу считаем врагами!
Неужели Бренна знала о его истинных чувствах в тот момент, когда он соскочил с борта ладьи и ринулся в бой? Да, несомненно, она знает, как глубоко уязвлено его сердце этой французской красоткой.
— Ты можешь не опасаться, — наконец заверил он Бренну. — Я никогда не наказывал свою жену и никогда не обращался с ней грубо. Тем более теперь… — и он невольно вздрогнул. Дитя. Младенец. Очаровательный мальчик, как у его брата — Гарт. Или чудесная девчушка, как дочка Эрика.
Но это его собственный…
Его собственный, чтобы лелеять его, чтобы учить. Его ребенок, его наследник! Малыш, которого можно обнимать, баюкать, любить.
— Что же мне с нею делать? — спросил он у Бренны.
— Может, просто любить ее? — предположила она.
Он неловко улыбнулся, а потом обнял ее за талию.
— Я постараюсь, — пробормотал он, а потом пожал плечами. — Возможно, ты и права, кто знает? И созданное нами вместе существо станет мостиком через разделяющую нас пропасть? Ведь теперь у нас есть будущее, у нас есть ребенок! — он так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев.
Но почему она не сказала ему? Что взбрело в ее взбалмошную головку? Ведь она любит детей, он прекрасно это знает, он видел, как она обращалась с ребятней в доме его брата, со своими племянниками и младшими кузинами.
Но это был и его ребенок.
— Ребенок викинга, — прошептал он. — Захочет ли она его?
— Он будет лишь на четверть викинг, сударь, — напомнила ему Бренна. — И еще на четверть ирландец, и наполовину чистый франк.
— Неужели?
— Хотя бывает и по-другому…
— Как?
— Ребенок, который родится у нас со Свеном, будет иметь половину крови викингов — от нас обоих — и половину крови ирландцев — от нас обоих.
— Вы со Свеном…
— Мы собираемся пожениться. Ты благословишь нас, Конар?
Он поцеловал ее в щеку и прижал к себе.
— Обязательно. Благословить! Я буду настаивать на вашей свадьбе. Я от всей души желаю вам счастья.
— Благодарю, милорд. Мергвин будет разочарован, несомненно, — она поморщилась. — Он всегда считал, что мое искусство и могущество будет сильнее, если я останусь старой девой.
— Ха, просто этот старый забияка не знает, что такое пламя любви!
Она улыбнулась. Он обнял ее за плечи и повел в замок. Свен сидел в зале, попивая эль, и о чем-то горячо спорил с Филиппом и Гастоном. Конар немедленно наполнил элем свой кубок и проследил, чтобы не осталось одного пустого кубка у присутствующих. Он поднял тост за счастье Свена и Бренны, и все дружно выпили.
Затем Конар уселся во главе стола, прислушиваясь к спору вокруг ситуации, сложившейся во французском королевстве.
Мелисанда лежит сейчас наверху, в их опочивальне. Ему ужасно хотелось сию же минуту подняться к ней и вытрясти наконец из нее, за что она так презирает его. Но так же ему хотелось прижать ее к своему сердцу, ласкать, заниматься с ней любовью, вновь и вновь ощущать под собой ее восхитительное трепещущее тело, забывать обо всем, погружаясь в него…