Его тягловая лошадь встала рядом с ней и стала трепать шаль Мартисы лёгким дыханием. Та похлопала коня по шее и почесала шерсть за ремнём уздечки. Спокойный гнедой мустанг совсем не походил на норовистых скакунов Камбрии. Осёдланный и увешанный мешками с припасами, включая арбалет и пару длинных ножей, он также ждал Шилхару.
Мартиса взглянула на Гарна.
— Как думаешь, он ещё спит?
— Я не ложился спать, ученица. Имей немного терпения.
Стоя спиной к кухонной двери, она не заметила его появления. Как обычно, он двигался беззвучно. Мартиса поклонилась, чтобы скрыть смущение.
— Доброе утро, господин.
Шилхара окинул взглядом её шаль, длинную тунику и самодельные бриджи. Он не единственный, кто сегодня не сомкнул глаз. Мартиса провела оставшиеся часы до рассвета, кроя юбку и перешивая её в нечто, напоминающее клетчатые штаны, пригодные для верховой езды.
Шилхара был одет в свою обычную поношенную рубашку, потёртые чёрные штаны и сапоги. Его волосы, без привычной косы, спадали шелковистым водопадом за широкие плечи, обрамляя измождённое лицо. Несмотря на потрёпанный вид и усталость в глазах, в нём чувствовалась аура аристократа — мощный, наглый, уверенный в своём месте в мире. Мартисе иногда было трудно поверить, что он сын низкорожденной гурии.
Она отвела взгляд, испытывая неловкость от приятного покалывания, танцующего от ступней до поясницы. Она находила его привлекательным с момента первой встречи и даже после, когда он делал всё возможное, чтобы она в ужасе убежала из Нейта. Теперь, привыкнув к его поведению и убедившись в его честности по отношению к обитателям поместья, её ещё больше тянуло к нему. Она скрестила руки и молча укорила себя за подобные чувства. Надо играть свою роль, достичь цели. Цена её свободы росла с каждым днём.
— Что за мрачные мысли гнетут тебя в столь ранний час, Мартиса? — Его хриплый голос вырвал её из задумчивости, и она выпрямилась. — Ты что, уснула на ходу? Я дважды спросил, готова ли ты выезжать.
Извинения вертелись на кончике её языка.
— Я готова, господин. Лишь гадала, сколько продлится наше путешествие
— Большую часть дня. Мы разобьём лагерь в трёх милях от Ивехвенна, а к крепости доберёмся за час или два до захода солнца. В Нейт вернёмся утром.
День и ночь наедине. Даже больше, если она рассчитывает вернуться из крепости живой. Беспокойство воевало с тревожным возбуждением.
— Тогда не стоит медлить.
Его губы изогнулись, но он не ответил. Мустанг замер, когда Шилхара взял поводья, проворно перекинул их на широкую спину лошади и погладил коня по холке.
— Ты разжирел от равнинной травы, Комарик. Это путешествие пойдёт тебе на пользу.
У Мартисы округлились глаза.
— Комарик? Вы назвали своего коня Комариком?
Она уставилась на эту мускулистую и ширококостную гору, с таким обхватом груди, что ни каждый на него сядет, и высотой как минимум семнадцать ладоней в холке.
Комарик махнул своей огромной головой в её сторону, словно ставя заданный вопрос под сомнение. Из-за того, что он смотрел на неё сверху вниз восседая на жеребце, его облик стал более надменным.
— Стрекоза показалась мне неуместной.
В горле Мартисы забулькал предательский смех.
— Нет, — сказала она, отрывая взгляд и с усилием сдерживая смех. — Я полагаю, нет.
В глазах Шилхары промелькнула искра — так быстро, что Мартиса едва её заметила. Она усмехнулась и нежно провела рукой по мягкому носу Комарика.
— Большой мальчик… никто в жизни не догадается, как тебя зовут.
Гарн коротко усмехнулся и дал знак, что посадит её на спину Комарика. Но стоило слуге обхватить талию Мартисы, как Шилхара остановил его.
— Отпусти её, Гарн. Ты не поедешь с нами. Она должна сделать это без посторонней помощи. — Он наклонился и протянул руку. — Обхвати мою ладонь, Мартиса. Используй её в качестве опоры.
Она уставилась на изящную ладонь. Её пальцы задрожали в предвкушении магического покалывания, которое передастся от его прикосновения — его дар был настолько силён, что струился сквозь пальцы. Мартиса сжала его ладонь и тихо ахнула, тело будто пронзила молния, в следующее мгновение она оказалась за спиной Шилхары. Мартиса уверенно приземлилась на круп Комарика и сразу же поехала в бок, скользя в другую сторону. Дабы не упасть, ей пришлось вцепиться в рубашку и руку Шилхары.
— Глупая женщина, — огрызнулся он. — Усядься, пока ты не стащила нас обоих с этой клячи.
— Я пытаюсь.
Наконец, ей удалось сесть прямо. Шилхара хмыкнул, когда Мартиса обняла его за талию и крепко сжала. Ведомая единственным желанием — удержаться на месте, а не свалиться на землю, маячившую далеко внизу, — она действовала инстинктивно, не задумываясь о последствиях.
— Для такой малышки, у тебя хватка покрепче, чем у Гарна. Ты переломаешь мне все рёбра.
Он повёл плечами, чтобы она ослабила хватку.
Мартиса отпустила своего учителя и чуть не рухнула с Комарика во второй раз.
Разочарованный рык Шилхары разнёсся по всему двору.
— Держись за меня. Просто не души как змея.
— Мне очень жаль.
— Естественно. — Он хмуро посмотрел на неё через плечо. — Теперь ты готова?
— Да.
Мартиса смахнула влажные пряди волос, прилипшие ко лбу. Даже холодным утром она умудрилась вспотеть от усилий самостоятельно взобраться и удержаться на коне. На этот раз она легонько обхватила бока своего учителя, чувствуя, как напрягаются его мышцы, когда он повёл Комарика через двор. Гарн шёл подле них, кивая после каждого поручения Шилхары.
— Проверь юго-западный угол рощи. Мне показалось, одно из деревьев заболело. Если его нельзя спасти, то спили и сожги. — Они подождали, пока Гарн отопрёт ворота внутреннего двора. — Завтра мы вернёмся. Если этого не произойдёт, пусти Каеля по нашему следу.
Гарн нахмурился на последних словах. Как и Мартиса. Если удача на их стороне, они вернутся в безопасный Нейт и найдут Каеля на обычном месте под кухонным столом.
Она улыбнулась, несмотря на страх.
«С каких пор я начала думать, что Нейт безопасен?»
Мартиса попрощалась с Гарном, сжав его протянутую ладонь, когда они проехали через ворота. Перед ними, окутанные призрачным плащом тумана, простирались владения Нейта. Лишь кончики высокой равниной травы поднимались над мглой, трепеща, точно светлячки, словив яркий краешек восходящего солнца. Шилхара направил Комарика по пологой тропе, обвивавшей усадьбу полукругом, и привёл их к закрытому двору, усыпанному кладбищем битого камня. У ворот Шилхара произнёс несколько кратких слов. Замок щёлкнул и проскользнул по удерживающей его цепи, пока не лязгнул о металл. Петли мучительно запели, и ворота отворились. Ещё одно заклинание, и Мартиса увидела, как ворота закрылись за ними. Цепь ожила точно змея, скручивая и перекручивая себя вокруг прутьев, пока замок не захлопнулся с громким щелчком.
Более волнистый туман застилал главный тракт, перекатываясь тонкими приливами, которые разбивались об окаймляющие дорогу солнечные дубы. Капли росы свисали с корявых ветвей, как драгоценные камни, иногда падая на шерсть Комарика или плечи Шилхары. В отличие от капризных скакунов епископа, обозный конь поплёлся по дороге, отбивая чёткий ритм копытами.
— Господин, — прошептала Мартиса. — Могу я спросить вас кое о чём.
— Почему ты шепчешься? — Голос Шилхары, который никогда не был пронзительным, казалось, звучал громом в беззвучной мгле.
Вопрос застал её врасплох. Почему она шепчет? Они не выскользнули из Нейта, точно воры. В этих полуразрушенных руинах просто нечего красть. И всё же, нависшая над лесом своеобразная тишина чуть ли не требовала говорить более приглушённым тоном. А ещё Мартиса не могла избавиться от ощущения, что за ними наблюдают.
Она попробовала говорить громче:
— Почему Комарик не боится этой дороги? Епископу и мне пришлось идти в усадьбу пешком, потому что его кони встали на дыбы у начала тракта.
Его презрительное фырканье чуть не потонуло в тягостной тишине.