Она напряглась, когда он приблизился. Шилхара стоял так близко, что поля её шляпы упёрлись ему в грудь. Он снял шляпу и бросил ту на пол, отчего выбившиеся из причёски пряди волос остались торчать тёмно-рыжим ореолом. Взъерошенная и загорелая от работы в роще Мартиса выглядела почти хорошенькой.
— В зале недостаточно светло. Мне хочется посмотреть, что произойдёт во время занятий, поэтому мы воспользуемся этой комнатой.
— Прошу вас, господин. — Он нахмурился, услышав жалобный тон в голосе. — Не вызывайте очередного демона.
Её глаза были опущены, скрытые изгибом тёмных ресниц. Шилхара указательным пальцем подделточёный подбородок и поднял лицо. Взгляд умолял, впервые она взмолилась о милосердии. Ему стало дурно.
— Мартиса, — прошептал он, поглаживая её подбородок кончиком пальца. Тоньше драгоценного бархата и такая же тёплая, кожа нагревалась от его прикосновений. — То, что я хочу вызвать, находится внутри тебя. Оно уничтожает демонов.
«И спасает магов».
— Разве ты не хочешь ощутить свой дар снова
Волнение затмило страх.
— Вы можете это повторить? — Она поджала нижнюю губу. — Остальные уроки не помогли.
Он почувствовал, как она сжала челюсть.
— Я не правильным способом пытался пробудить твой дар. — Его палец скользнул ниже, завис над ложбинкой у основания шеи, прежде чем упереться в хрупкую линию ключицы, выглядывающую из-под верха туники. — И, думаю, это к благу. Может, я и не увидел, что твоя сила сотворила с личем, но всё, что может уничтожить пожирателя душ, опасно и могущественно. Не хотелось бы разделить схожую участь.
Он танцевал со смертью, пока пожиратель душ питался ею. Её дар, враждебный, разумный и полный решимости уничтожить угрозу для своего носителя, быстро расправился с личем. Напротив, та же самая неистовая сила спасла Шилхару, мягко влившись в тело и душу, точно прохладная вода в пересохшую землю, переливаясь жизнью и плодородием, зеленью и солнцем в роще. И вся эта сила была пронизана очаровательной женской сущностью, обладавшей подобной мощью. Она притянула его обратно в мир живых, когда он балансировал на краю тьмы, вернула его дух, дав силы, чтобы помочь ей вернуть их обоих домой.
Больше, чем любопытство, заставило мага искать её дар во второй раз. Он жаждал её прикосновения, чистого сияния. Такого не похожего на осквернённую тень, оставленную насилием Скверны во снах.
— А что вы будете делать?
Он встретился с ней взглядом. Её пульс бился под его пальцами быстро и лихорадочно.
— Я хочу выманить твой дар, но мне нужна твоя помощь. Ты когда-нибудь была связана узами провидца?
Она попыталась отпрянуть.
— Нет! Уж лучше раздеться догола.
Брови Шилхары поползли вверх. Он остановил её, положив руку на талию в лёгкой хватке. Образы её обнажённой спины и его смуглых рук на бледной коже заиграли в сознании.
— Если предлагаешь и то, и другое, я с радостью приму предложение.
Она покраснела. Слабая улыбка приподняла уголки губ, несмотря на её протесты. Он понимал нежелание Мартисы. Связь провидца — агрессивная и менее сильная форма того, что сотворил с ней лич, и как в свою очередь с ним расправился её дар. Но Шилхара не сомневался: иные методы не заставят её дар проявиться снова. Не считая нападения.
Он опустил руку и сделал шаг назад.
— Твой выбор, ученица. Я ничего не получаю от своих усилий. Моя магия в любом случае не пострадает. — Он направился к двери. — Нам нужно собрать урожай, чтобы попасть на рынок. Ты зря тратишь моё время.
Он уже почти был в холле, когда она его окликнула:
— Постойте. Пожалуйста. — В её глазах промелькнуло настороженное согласие. — Я хочу попробовать.
Как он и подозревал, она не настолько доверяла ему, чтобы сразу согласиться на его предложение, но не могла устоять перед очарованием своего дара. Она рискнёт попасть под действие жестоких чар, лишь бы снова вызвать свою магию.
Он приблизился и вдохнул её аромат.
— Когда-то я был связан узами провидца с верховным епископом. — Давний гнев заставил кровь закипеть в жилах. — Я уже год был в конклаве. Два священника привязали меня к стулу и заткнули рот кляпом.
Лицо Мартисы расплылось перед картиной уродливого воспоминания. Он вспомнил мучительный огонь, бушевавший в черепе, когда Камбрия попытался разрушить его эмоции и мысли. Он все ещё чувствовал удар кулака епископа по голове, когда связь оборвалась, и последовавшую за этим темноту, вкус грязи во рту, когда проснулся на холодном полу с крысой, застрявшей в его спутанных волосах.
— Вас принудили. — Её соблазнительный голос захрипел от сочувствия, смешанного с отвращением.
Шилхара провёл невидимую линию по тонкой ключице.
— Неужели ты настолько наивна и веришь, будто священники выше всего этого? Ты была послушницей. Естественно, не раз наблюдала и переживала подобное.
— Нет, ничего подобного. Насмешки, розги, голодовки — согласна. Но насильственная связь — никогда. — Она склонила голову набок. Медные глаза вопрошали — Но почему? Первосвященники обычно не утруждаются тратить своё драгоценное время на низшие чины
«У неё такие маленькие косточки, а обнажённая кожа шеи блестит от тонкой плёнки пота».
Шилхара провёл языком по нижней губе.
— У нас с Камбрией особые и давние отношения. Мы ненавидели друг друга ещё до нашей встречи.
— Что особенного в ненависти?
Его пальцы впились в её плоть — первый слой беззвучно вызванного заклинания. Сила слабой вибрацией закружилась по его руке.
— Слова его рабыни.
Она побледнела.
— Его воспитанницы. И я не хотела проявить неуважение, господин. — Она опустила взгляд на его пальцы. — Вы уже начали соединять нас. — Она на мгновение закрыла глаза. — Это не похоже на прикосновение лича.
— Каким оно было?
— Холодным, пустым. Словно падение в сухой колодец.
Шилхара почувствовал шевеление, щупальце осознания, взывающее к его собственному дару в знак признания.
— Связь провидца — совсем другое. Мучительно, если орудуют грубо. Но у нас нет необходимости в таких мерах.
Ему понравилась её улыбка.
— Вы по-своему добры. — Её голос стал невнятным, так как заклинание имело такое же мощное воздействие, как и огонь Пелеты.
Он обнял Мартису за талию, чтобы не дать ей упасть.
— Нет. Я просто осторожен. Твой дар отзывается на ласку, а не на побои. Я не хочу кончить, как лич.
Чуть ли не опьянев от этой связи, Мартиса покачивалась в его объятиях, держась одной рукой за талию, а другой за шею. Её веки опустились, губы приоткрылись. Шилхара притянул её к себе, оборачивая руки вокруг тонкого стана. Ему хотелось покачаться вместе с ней, погрузиться в омут тепла, окутывающий его, когда он погрузился в сущность Мартисы. Он прижался к её юбкам, возбуждённый слиянием духа и воли, когда она открылась ему. Зрение затуманилось, окружение превратилось в море янтаря и рубина. Их сердца забилось в унисон, пока единый пульс не отозвался эхом в его голове.
Сила хлынула в его душу.
Его магия восстала волной, питаемая источником дара Мартисы. Он застонал, утопая в сильнейшем ощущении чистой жизни, пронизанном женской грацией.
Если бы лжебог с самого начала использовал такой метод обольщения, он принял бы Скверну и с улыбкой исполнил его просьбу. Вместо этого приманка заставила его отступить, несмотря на обещания мести и безграничного господства. Дар Мартисы, однако, не давал обещаний, только усиливал его дар и ничего не требовал взамен.
— Откройся мне, Мартиса. Впусти меня глубже.
Он не был уверен, произнёс ли эти слова вслух или только подумал. Его жажда пересилила доводы разума. Мартиса повиновалась, широко раскрыв эфирную дверь, которая защищала дар, и позволила его духу полностью проникнуть внутрь её души.
Шилхара брал, питался, впитывал силу её магии, пока у него не закружилась голова. Едва слышный всхлип достиг его ушей, почти задушенный его жаждой заполучить ещё больше её жизненной энергии. С трудом переводя дух, он едва пришёл в сознание. Открывшаяся перед ним сцена оборвала его сердце.