Мартиса повисла у него на руках, точно сломанная кукла. Голова поникла, из ноздрей текла кровь, щёки побледнели. Белки глаз выглядывали из-под ресниц. Драгоценный свет окутывал обоих, обжигая кожу.
Ужас нахлынул, прогоняя всепоглощающее чувство гармонии. Резкая вспышка боли в глазах заставила поморщиться, когда он разорвал связь между ними. Мартиса забилась в конвульсиях. Свет померк, оставив на одежде Шилхары следы малинового мерцания.
— Мартиса!
Он с силой тряхнул её, не обращая внимания на то, что голова ученицыдёрнулась вперёд и назад. Боль в глазах усилилась, когда он произнёс простое заклинание пробуждения, чтобы привести девушку в чувство. Она застонала и подняла ослабевшую руку, чтобы стереть следы крови с лица. Шилхара молча воздал хвалу богам, которые никогда прежде не слышали, чтобы он произносил их имена всуе.
— Что произошло? — Ослабевший голос стал усладой для его ушей.
Он поднял её на руки.
— Ты щедрее со своим даром, чем гурия, которой показали полный кошель, — огрызнулся Шилхара.
Мартиса напугала его. Истекая кровью и почти теряя сознание от их связи, она пробудила в нём ещё больше нежеланной вины. За свою жизнь он сделал много такого, что другие сочли бы отвратительным, и никогда не испытывал угрызений совести. Но эта женщина спасла ему жизнь.
Он вышел из библиотеки и поднялся по лестнице на третий этаж. Слабый свет, просачивающийся из дыры в полу, освещал коридор, ведущий к её комнате. Шилхара пинком распахнул дверь и остановился. Скромная и тщательно прибранная спальня выглядела чем-то чужеродным в пыльном лабиринте усадьбы. Даже кухня Гарна не шла ни в какое сравнение.
Маленькая кровать, придвинутая к стене, была аккуратно застелена, ни одна морщинка не портила гладкую поверхность одеял. Ни одна пылинка не танцевала в солнечном свете, заполняя пространство. Личные вещи были спрятаны. Ни гребней, ни украшений, ни других женских безделушек не лежало ни на столике у кровати, ни в сундуке у изножья.
Когда Шилхара положил её на кровать, Мартиса открыла глаза. Несмотря на суровое испытание, взгляд был полон восторга.
— Я всё ещё чувствую дар, но очень устала.
Он заглянул в кувшин рядом с умывальником. Пусто.
— Так и должно быть. Твой дар может напасть, если его вынуждают проявить себя, но он очень покладист, когда с ним обращаются ласково. По крайней мере, со мной.
Остаточная энергия от связи все ещё текла через него. Её дар укрепил его. Пальцы покалывало и искрило белым светом от всего, к чему он прикасался. Любое заклинание, которое он мог сотворить, стало бы в десятки раз сильнее обычного. В отличие от предложения Скверны, дар Мартисы всё ещё позволял ему контролировать свою возросшую магию.
Шилхара нахмурился, когда Мартиса снова потёрла щёки.
— Ты делаешь только хуже. Я пришлю Гарна с водой и эликсиром, чтобы восстановить твои силы и помочь уснуть.
Она попыталась встать, но сдалась, когда он положил руку ей на плечо. Сущность Мартисы затопила чувства Шилхары, несущиеся потоком дара в самое его существо. Он ощущал её запах на своей одежде, а вкус во рту. Его желание возросло, и теперь он хотел обладать не только её силой, но и самой Мартисой. Он напрягся при мысли раздеть ученицу и взять на нетронутой постели, насладившись её теплом и даром, быстро бегущим в его крови и по телу.
Он сощурился.
Мартиса съёжилась при виде его взгляда.
— А как же урожай?
Всё ещё борясь с возбуждением, которое она пробудила, Шилхара отошёл от кровати как можно дальше.
— Сейчас ты так ослабла, что будешь только путаться под ногами. Кроме того, все прошлые года мы и без тебя неплохо справлялись. С первыми лучами солнца будешькак новенькая. Я ожидаю поутру встретить тебя, готовую отправиться вместе с нами в Восточный Прайм.
Мартиса перекатилась на бок, и его взгляд упал на изящные изгибы, которые она продемонстрировала, когда он массировал её больную спину. Шилхара протянул руку и тут же отказался от своей затеи. Если он сейчас не уйдёт, то останется здесь до рассвета. Похоть и магия ревели в нём, усиливаясь с каждым мгновением, пока он задерживался в этой комнате. Он рывком распахнул дверь, но на полпути в тёмный коридор услышал, как Мартиса его окликнула:
— Вы научите меня пользоваться даром?
Он помолчал, сжав переносицу большим и указательным пальцами.
— Да. — Она нашла способ отомстить за его уроки. — До сих пор ты была не слишком толковой ученицей. По крайней мере, теперь у нас есть с чем работать.
Её тихая благодарность последовала за ним по коридору. Она может пожалеть об этом. Его готовность учить её была продиктована не только великодушием, но и эгоистичным любопытством. Яростный, но нежный, почти независимый от Мартисы в своих реакциях дар очаровал его. Шилхара рискнул бы предположить, что ни один священник или послушник Конклава никогда не имел и не сталкивался ни с чем подобным. А любое знание, которое он может получить в тайне от священников, радовало вдвойне.
— Ты действительно понимал, кого ко мне отсылаешь, Камбрия?
Ему внимал лишь скрип половиц под ногами.
Глава 12
Ещё до рассвета Мартису разбудил встревоженный внутренний голос, который кричал ей проснуться. Она на мгновение съёжилась, высматривая широко распахнутыми глазами любое движение в темноте. Вокруг царила тишина, и лишь полоска лунного света пробивалась сквозь открытое окно. Мартиса осторожно встала, стараясь не поднимать лишнего шума. Холодный ночной воздух был тяжело влажным от росы. Мартиса накинула шаль на плечи и на цыпочках подошла к окну. Её манил настойчивый голос. Он требовал, чтобы она выглянула на улицу.
В эти самые тёмные часы ночи в объятом дремотой Нейте царила тишина. Апельсиновые роща — не более чем силуэт, обрамленный серебром, — неподвижно возвышалась под ночным покровом неба, усыпанным сверкающими звёздами. Одно лишь тошнотворное «око» Скверны, парящее над южном горизонтом, портило умиротворяющий пейзаж. Звезда вспыхнула раз, другой и, наконец, третий. Мартиса отвела взгляд и провела пальцами по рукам в тщетной попытке убрать ползущие по коже мурашки, как вдруг движение под кронами деревьев заставило её замереть.
Чёрный дым волнами поднимался над землёй, быстро и уверенно проносясь по роще в направлении дома.
«Лич!»
Ужас пронёсся по венам Мартисы. Дар вырвался наружу, заставив пошатнуться, когда её поглотила магия. Свет выстрелил из пальцев и отскочил от стен, прогоняя притаившиеся в углах тени. Он погас так же быстро, как и появился, но дар не исчез, и Мартиса изо всех сил старалась взять свою силу под контроль, дабы уничтожить предполагаемого врага.
Петли недовольно завизжали, когда она захлопнула ставни, погрузив спальню в кромешную тьму. Мартиса тяжело дышала. Мурашки сильнее побежали по коже. Она здесь больше не одна.
— Кто ты? — выпалила она.
Шипящий смех скользнул по её коже. Дар бушевал, пытаясь вырваться на свободу.
Ей молвил голос, лишенный всякой человечности:
— Более интересный вопрос — кто ты такая?
Мартиса подскочила к окну и судорожно распахнула ставни. Лунный свет окрасил её гостя иллюзорным венцом. Она завизжала, звук разнёсся по всему поместью и заставил ошарашенных ворон взмыть с веток в испуге.
Перед ней предстал человек — нет, человекоподобное чудище. Высокий и исхудалый, его гладкая белая пятнистая кожа сродни тельцу личинки. Длинные вытянутые руки спускались так низко, что ладони касались колен. Три уродливых перста заканчивались чёрными когтями, согнутыми в смертоносные когти. Растопыренные пальцы ног имели столь же устрашающий вид. Когти заскрежетали по полу, так только существо подползло ближе.
Мартиса не могла оторвать взгляда от самой отвратительной детали в облике. Отсутствии лица. Чистый холст обесцвеченной кожи, рассечённый невероятно широким ртом. Тонкие серые губы кровоточили всякий раз, как тварь улыбалась, обнажая двойные ряды зазубренных зубов.