Шилхара вёл Комарика по узким улочкам с искусной лёгкостью. Люди отскакивали с их пути, напуганные мрачным лицом возницы и внушительным ростом Гарна, когда он встал во весь рост. Главная дорога постепенно спускалась к берегу и заканчивалась открытым полем, устланным от края до края палатками, прилавками и толпами.
Шилхаре пришлось кричать, чтобы Гарн смог его расслышать в рёве рынка.
— Спускайся. Возьми Мартису и сними комнату на постоялом дворе, где мне не придётся сражаться с крысами за сон. Я отгоню телегу к стойлу Форса. Он ждёт, что обчистит меня на этом урожае. Встретимся на общей площади.
Он порылся в мешочке на поясе и протянул Гарну пригоршню монет. Мартиса слезла с повозки и стал ждать рядом со слугой. Она понадеялась, что в таверне, которую он выберет, будет конюшня. Так она сможет поспать в защищённом уголке, где никто её не заметит и не станет приставать.
Словно прочитав её мысли, Шилхара наклонился через облучок.
— Ты будешь жить в одной комнате со мной и Гарном, Мартиса.
Затянувшееся смущение было забыто рождённой благодарностью. Мартиса улыбнулась своему учителю, не обращая внимания на то, что он отстранился от неё, как будто её счастье заразительно.
— Благодарю вас, господин.
Он нахмурился.
— Не отходи от Гарна. Я не буду сражаться со сворой работорговцев, дабы спасти одну неосторожную девицу, если ты уйдёшь одна. — Он хлопнул вожжами по крупу коня. — И купи себе приличную ткань для одежды.
Повозка покатила вперёд, скрипя колёсами по изрытым колеями дорогам, ведущим к рынку.
Вскоре они с Гарном расплатились за комнату, еду и три тюфяка на ночь. Затем быстро вернулись на рынок. А к тому времени, как добрались до крайних палаток базара, Мартиса устала, вспотела и хотела пить после пробежки за Гарном, но она быстро забыла о столь мелких неудобствах среди управляемого хаоса и красок процветающего рынка города.
На различных прилавках продавалось всё: от зерна и оружия до птиц и фруктов. Один купец чуть не оглушил её восторженным рассказом об изысканности шелков и хлопка, привезённых из Мерцающих земель. В подвешенных на шестах клетках пронзительно орали разноцветные попугаи, а торговцы едой жарили баранину на открытом огне позади лавок и продавали ломтиками вместе со стопкой тёплых лепёшек. Аппетитный аромат горячего мяса смешивался с менее приятными запахами немытых тел и рыбы. Также в толпе, словно тени, мелькали тощие карманники с ловкими пальцами, срезая увесистые кошели. Нищие делили грязные дороги с едва прикрытыми гуриями, и каждый надеялся заработать монету жалостью или похотью.
Гарн крепко держал Мартису за руку. Она надеялась, что он знает их конечную цель, потому что сама она вскоре заблудилась, не ориентируясь и не видя границ рынка. К счастью, великан расчищал дорогу, куда бы они ни двинулись, и вскоре они оказались в более тихой части базара.
Гарн ухмыльнулся и сделал знак «слава богам!». Он изобразил, как пьёт из фляжки.
Измученная долгой поездкой и просто радуясь тому факту, что стоит там, где её не раздавит толпа, Мартиса с удовольствием приняла его предложение.
— О да. Всё, что угодно, Гарн. У меня во рту сухо как в пустыне.
Он подвёл её к прилавку под навесом, где продавались дыни и фруктовые напитки. Продавец узнал Гарна и приветствовал улыбкой.
— Гарн, а я всё гадал, куда же ты запропастился. Я ожидал тебя увидеть на прошлой неделе.
Он подмигнул Мартисе и поклонился.
Она взяла инициативу:
— Не могли бы мы купить у вас два напитка?
Купец поспешил выполнить их пожелание, раздавив дыню в миске, пока она не стала похожа на розовую кашицу. Он добавил мёд и вино и разлил по деревянным кубкам. Сладкий и освежающий напиток смочил пересохшее горло.
Когда Гарн повёл Мартису обратно в хаос рынка, она мельком заметила алые одеяния. Толпа расступилась ровно настолько, что она увидела Шилхару, стоящего у прилавка, где продавались яркие шелка, стопки ковров и арбалеты. Поглощённый разговором с двумя купцами, он её не заметил. Курманы, судя по одежде и позе. Черноволосые и более низкорослые, чем прибрежные народы, они носили свободные штаны, жилеты и остроносые башмаки, типичные для горных кочевников. Стоя слишком далеко, чтобы подслушать их разговор, она наблюдала, как они разговаривают с Шилхарой на смеси театральных жестов и резких восклицаний.
Она потеряла их из виду, когда Гарн потащил её через толпу к другому прилавку, где были выставлены глиняные кувшины и стеклянные фляги разных размеров. Как только они вошли в палатку, великан отпустил её и сделал знак продавцу. Мартиса стояла рядом и зачарованно наблюдала, как Гарн торгуется, обмениваясь с купцом жестами, ворчанием и короткими звуками.
Прикосновение к плечу заставило её подпрыгнуть. Она резко обернулась, едва не задев человека, стоявшего так близко от неё.
— Мартиса! Какая встреча.
Если бы земля разверзлась у её ног, она бы охотно прыгнула в пропасть. Улыбающийся ей мужчина был потрясающе красив, настолько, что женщины и мужчины останавливались обернуться на него. Густые светлые волосы касались мускулистых плеч. Глаза в ореоле густых ресниц были ярче вод горного озера, но светлее дождевой лужи. Скульптурное лицо без единого изъяна, словно создавшие его божества выбрали один момент, дабы благословить человека совершенной красотой.
Восемь лет назад он был сбывшейся мечтой, удивительным даром для наивной девушки, чьё положение и внешность лишали её возможности познать такие вещи, как любовь и дружба с мужчиной. Но грёзы померкли перед реальностью. С тех пор она стала старше, мудрее, и обнаружила тщеславного, пустого человека за потрясающей оболочкой.
— Здравствуй, Балиан.
Её холодное приветствие превратилось в писк, когда он поднял её и заключил в восторженные объятия. Всё ещё шатаясь от столь неожиданного проявления чувств, она снова взвизгнула, когда Гарн чуть не сломал обе руки Балиану, вырывая её у него.
Взволнованный внезапным нападением Балиан едва не выругался, но тут же побледнел, увидев спасителя Мартисы.
— Ах, прости. Я не знал, что ты здесь со своим мужчиной.
Её так и искушало не разубеждать его. Столкнувшись с очевидной защитной позой Гарна и предупреждающим взглядом, Балиан перебросится с ней парой фраз и растворится в толпе. Красавчик — да. Храбрец — отнюдь нет.
И всё же любопытство взяло верх над разумностью. Мужчина, который познакомил её с чувственными удовольствиями плоти и изливал в уши ложь о вере и обожании, не слишком высоко взлетел за все эти годы. Когда-то Балиан служил конюхом в Ашере, но он лелеял огромные надежды, как отправится в путешествие и разбогатеет. Его одежда, такая же поношенная, как и у неё, доказывала, что он не преуспел в своём начинании.
— Гарн — мой друг. — Она коснулась руки великана. — Всё в порядке. Я его знаю.
Гарн колебался, но медленно отступил на достаточное расстояние, чтобы дать ей поговорить без посторонних ушей, но всё же успеть броситься на помощь в случае необходимости.
Балиан настороженно смотрел на Гарна, готовясь пуститься наутёк, если великан внезапно повернётся к нему. Поняв, что тот не обращает на него ни малейшего внимания, Балиан одарил Мартису игривой улыбкой.
— Ты совсем не изменилась, Мартиса. Всё ещё служишь Ашеру?
— Да, но на лето меня отправили в другой дом.
Он заглянул ей через плечо и огляделся с притворным любопытством.
— Ни мужа, ни детей, цепляющихся за юбки? А, погоди. Тебе ведь нельзя выходить замуж.
Мартиса смотрела на него, не сводя глаз. Балиан всегда знал, как ужалить.
— А ты, Балиан? Ты оставил Ашер, чтобы разбогатеть.
Он покраснел под её насмешливым взглядом, который, как она знала, пришёлся бы по вкусу Шилхаре.