Едва осмеливаясь поверить, что Повелитель воронов может найти её желанной без благословения дара, Мартиса затаила дыхание и стала ждать. Он сбежал.
Она разрывалась между тем, чтобы упрекнуть себя за упущенный момент и жалким облегчением. В конце концов, он отверг её — и дал это понять столь жестокосердным способом. Он скорее заплатит за удовольствие женщине, одарённой поразительной красотой, нежели возьмёт то, что Мартиса предлагала ему даром.
Или, может, он вообще не думал о ней как о женщине.
Это заставило её остановиться. Шилхара мастак на хитрые оскорбления и многозначительные намёки, хоть словом, хоть действием. Но по её опыту он обычно предпочитал более прямой подход. Если бы он не хотел её, считая недостойной, разве просто не сказал бы об этом? Словами, которые не оставляли места для сомнений или вопросов? Может, он послал за гурией, изнывая от похоти, а видел в Мартисе не более чем дополнительную пару рабочих рук в роще?
Гнев испепелил её меланхолию. Она не знала, что бесило больше: что он отверг её, считая недостойной его высоких запросов, или что она безлика, как домашняя утварь, поэтому, принимая решения, Шилхара не брал её в расчёт.
Она зарычала, резко расправила юбки и вздёрнула подбородок. Он не стоил её слёз и уж тем более привязанностей. Его действия напомнили ей, почему она вообще оказалась в Нейте, и вовсе не для того, чтобы стать его любовницей.
Она прошествовала на кухню, не обращая внимания на запах жареной ветчины и яиц с маслом, и замерла.
Гарн с безошибочным видом мужчины, всецело довольного жизнью, сидел за столом рядом с гурией. Его большая ладонь выводила невидимые спирали по спине Аньи, иногда останавливаясь, чтобы поиграть с её густыми волосами, каскадом рассыпавшимися по его пальцам. В резком утреннем свете гурия была так же прекрасна, как и в свете вечерних свечей. Она улыбнулась и провела рукой по рёбрам и животу Гарна, скользя ещё ниже. Поглощённые друг другом они не замечали чужого присутствия.
Потрясённая увиденным Мартиса прочистила горло. Парочка отскочила друг от друга, как подростки, пойманные с поличным в нише коридора. При виде Мартисы Гарн покраснел, но Анья лишь улыбнулась и жестом пригласила её к столу.
— Мартиса! Доброе утро. Присядь ко мне. У Гарна мастерские пальцы, но я всё ещё его не понимаю.
Она подмигнула и рассмеялась, когда великан покраснел ещё пуще от её намёка и поднялся снять с огня сковороду с шипящим беконом.
Несмотря на мрачное настроение, Мартиса улыбнулась. Гурия была дружелюбна и беззаботна, единственно фальшивые в ней — алая краска на губах и чёрная подводка глаз. И хотя образ обнажённого Шилхары в объятиях этой женщины заставлял желудок сжиматься от ревности, Мартиса не смогла её возненавидеть. Ей платили за услуги. Эмоции не входили в сделку. Но помимо этого, Анья казалась доброй, она нежно улыбалась и кланялась в знак уважения, как будто Мартиса была хозяйкой дома, а не служанкой.
Так почему же гурия, которой заплатили за ночь с Шилхарой, лапает на кухне Гарна?
Анья похлопала по месту, которое освободил Гарн, в знак приглашения.
Мартиса кивнула.
— Позволь мне сначала помочь Гарну.
Гарн протянул ей чашку и отмахнулся. Она заняла его место, пока Анья разливала чай по чашкам. Мартиса перевела взгляд на слугу, который присел на корточки у очага, наполняя тарелки ароматной стряпней.
— Наверное, я смогу снова навестить Нейт по собственной воле. Если судить по запаху, из Гарна такой же великолепный повар, как и любовник. Может, мне стоит заплатить ему за столь чудесный вечер?
Сбитая с толку подтверждением того, что Анья провела ночь с Гарном, а не с Шилхарой, Мартиса уставилась на неё круглыми точно у совы глазами.
— Но мне показалось, что Шил... господин отправил за тобой, чтобы ты доставила ему удовольствие.
Анья оценивающе посмотрела на Мартису поверх края чашки.
— Мне тоже так показалось. Но иногда этого, — она провела рукой по лицу и корсажу, — недостаточно, или даже не оно истинно желанно.
Принимая во внимание дивную красоту гурии, Мартиса сочла такой вариант событий маловероятным, но громкий скрежет двери внутреннего двора помешал ей расспросить Анью подробнее. Гарн поставил тарелки на стол, открыл дверь, и на кухню тут же влетел Каель. Ищейка магов не обратил внимания на Анью и заполз под стол, заняв привычное место у ног Мартисы. Гарн выглянул наружу, качая головой. Он дал знак Мартисе.
— О, нет.
Анья посмотрела на Гарна, потом на неё.
— Что случилось? И что он сказал?
— Облака начинают рассеиваться и удаляться. Если дождь и начнётся, то не здесь.
— Нет! — взревел кто-то, отчего все трое и собака подскочили на месте.
Мартиса и Анья встали из-за стола, чтобы догнать Гарна, который бросился в главный зал. Над потолком раздавался быстрый грохот. Одетый в одни лишь брюки, с безумными глазами и перекошенным от ярости лицом Шилхара бежал вниз по лестнице. Он преодолел последние несколько ступенек, перемахнул через перила и ловко приземлился на пол. Затем рванул по коридору, ведущему в рощу. Небольшая свита последовала за ним, Каель бежал впереди.
На улице Шилхара резко остановился. Грозовые тучи медленно отступали, местами редея и открывая вид на широкое и безжалостное голубое небо. Мартиса стояла рядом с Гарном и Аньей. Она взглянула на Каеля. Глаза ищейки магов вспыхнули красным.
Шилхара поднял кулак к небу.
— Ты моя!
Он стал рыскать взглядом по земле, отбрасывая с дороги ветки, пока не нашёл длинную крепкую палку.
— Что он делает? — Дрожащий голос Аньи отразил беспокойство в широко распахнутых глазах, когда она встретилась взглядом с Мартисой.
Мартиса ничего не ответила, лишь наблюдала, как Шилхара очерчивает палкой широкий круг вокруг себя. Защитный круг. Маг намеревался обратиться к настолько опасным силам, что они могли поразить самого призывающего. Этот мужчина играл со своей жизнью так же беспечно, как дети — с игрушками.
— Гарн, нам нужно вернуться в дом.
Встревоженный её тоном, слуга увёл обеих женщин под навес над крыльцом.
Лёгкий ветерок кружился в облаках, вздымая волосы Шилхары, пока они не обернулись вокруг его тела и не закрыли лицо извивающимися чёрными змеями. Стоя в центре круга, он поднял руки ладонями вверх. Барьерный круг загорелся кольцом белого пламени. Мартиса тяжело вздохнула, её дар проснулся.
Набухшие дождём и разорванные молниями обсидиановые облака кипели на востоке. Ветер усилился и обрушился на рощу гремучей бурей. Апельсиновые деревья склонились к земле, словно просители перед злым божеством.
— Что он творит? — Слова Аньи унесло в поднимающемся водовороте ветра. Она сжалась в комок за спиной Гарна с круглыми, испуганными глазами. Каель взвыл. Мартиса ловила косу, которая хлестала её по плечу.
Пришлось вцепиться в предплечья гурии для того, чтобы устоять на ногах и ради успокоения.
— Он вызывает бурю! — Её крик прозвучал не громче шёпота в завывании ветра. — Это убьёт его, Гарн!
Он крепко сжал её локоть. Мартиса не сопротивлялась. Несмотря на свои слова, она понимала, что пытаться остановить Шилхару бесполезно. Прерывать его на середине призыва так же опасно, как и пытаться направить бурю в их сторону.
У неё скрутило живот. Шилхара — очень сильный маг. Она видела мощь его дара и железную волю, с которой он управлял своими заклинаниями, но только подобный богу мог обуздать силу и непредсказуемость погоды. Несколько великих магов, которым удалось на короткое время подчинить природу своей воле, стали легендой, и все они, за исключением одного, встретили ужасную смерть.