— Пожалуйста, — прошептала она и вознесла молитву всем богам, которые могли её услышать, чтобы им с Гарном не пришлось хоронить останки Шилхары в роще, ради спасения которой он рисковал жизнью.
Пыль поднялась в песчаном тумане, окутывая рощу и весь Нейт. Мартиса почти потеряла Шилхару из виду среди удушливого облака. Его губы шевелились, произнося древние слова, неслышные, но ощущаемые в земле, удерживающей его на месте. Земля грохотала, вторя раскатам грома, а ветер остро пах приближающимся потопом.
Шилхара хлопнул в ладоши. Яркий сапфировый свет вырвался между его пальцев и дугой устремился в небо. Мартиса ахнула и заткнула уши, когда воздух вокруг неё сжался от внезапной мучительной тишины. Как и она, Гарн с Аньей зажали уши руками. Гурия кричала. Свет метнулся к линии шторма, сжал грозовую тучу в расколотые объятия и потащил к роще. Облака громоздились одно на другое, борясь с неумолимым притяжением заклинания.
Разветвляясь всё ближе к роще, молния била в землю белыми и алыми копьями. Выжженная от долгой засухи трава вспыхнула пламенем. Апельсиновое дерево раскололось под ударом стихии, превратившись в огненный столб.
Над головами прогремел гром, и облака начали вращаться, приближаясь к Нейту, пока не повисли над домом и рощей точно вдовья вуаль, а ветер заныл против магии Шилхары. Вспышка молнии пронзила подбрюшье бури, и небо разверзлось.
Склонившаяся по ветру роща мгновенно покрылась серыми полосами дождя. Пересохшая и потрескавшаяся от долгих месяцев обжига на безжалостном солнце, измученная жаждой земля текла реками. Сапфировый свет медленно исчез в тёмных облаках, последний клочок заклинания призыва. Мартиса с замиранием сердца смотрела, как Шилхара опускает руки. Дождь струился по его обнажённой груди и плечам, когда он упал на колени в грязь, низко опустив голову.
— Он это сделал, — произнесла Анья слабым голосом.
Мартиса бросилась под ливень, Гарн с Каелем следовали за ней по пятам. Гарн догнал её и первым добрался до Шилхары. Слуга осторожно положил руку на плечо мага и сжал его. Шилхара поднял голову, и Мартиса судорожно вздохнула. Она молилась, чтобы падающий дождь скрыл её слезы, когда она встала перед ним и встретилась с его чёрным взглядом. Его осунувшееся лицо блестело от дождя. От него пахло серой, волосы мокрыми прядями прилипли к щекам и шее, но выражение лица было почти блаженным.
Мартисе хотелось кричать. Нет — вопить! Обзывать его идиотом. Втемяшить упрямцу, что горстка деревьев не стоит его жизни. Признаться в любви и нежелании горевать о мужчине, укравшем её самое ценное сокровище — сердце.
Вместо этого она протянула ему руку.
— Может, уйдём с дождя, господин? — Её голос звучал мягко, почти теряясь в барабанной дроби дождя. — Сегодня утром будет чай, тёплый огонь в кухонном очаге, празднование и воспевание Берсена за то, что вы остались в живых.
На этих словах Гарн сжал плечо хозяина, а Каель заскулил.
Шилхара на мгновение уставился на протянутую руку Мартисы, прежде чем обхватить её холодными пальцами. Он с трудом поднялся на ноги. Гарн кружил возле Шилхары, точно заботливая наседка, пока маг не отмахнулся от него.
— А ты, ученица? За что ты благодарна крылатому богу?
На мгновение в его глазах вспыхнула грозовая молния. Он посмотрел на Анью, которая всё ещё стояла под навесом, потом снова на Мартису.
Она колебалась, не понимая его вопроса. Неужели он думает, она не радуется вместе с Гарном, что от него не осталась дымящаяся оболочка, сожжённая молнией? Или он почувствовал её возросшую надежду, что это Гарна, а не его, Анья ублажала прошлой ночью?
Она уклонилась от невысказанного вопроса.
— Вы в целости и сохранности, а ваша роща напилась воды.
От её слов его губы изогнулись в невесёлой усмешке. Они шли бок о бок к дому, ведомые Гарном и Каелем. Шилхара остановился оглянуться на обуглившиеся остатки сгоревшего дерева.
Анья отступила от порога, чтобы дать им пройти. Она изумлённо уставилась на Шилхару.
— Я слышала истории. Ты известен, как один из величайших магов из когда-либо рождённых. Но это? — Она покачала головой. — Призыватель молний?
Она низко поклонилась, точно подданная королю.
Шилхара убрал мокрые волосы с лица и заставил её выпрямиться.
— Ты придаёшь этому слишком большое значение, адане. Это всё равно что ублажить женщину, не более.
Мартиса не согласилась, стараясь не смотреть на него с таким же благоговейным взглядом, как у гурии. Дважды он вызывал мощные заклинания, которые, как известно, убивали призывателей, и оба раза выжил. Несмотря на промокшую одежду и заляпанные грязью колени, он величественно стоял перед ними. Остаточная сила его дара, смешанная с яростью бури, мерцала, отбрасывая бледное сияние. Даже Гарн смотрел на мага почти с благоговением.
Шилхара взирал сердито на их ошеломлённые лица.
— Ну и? Убирайтесь с дороги. Я хочу стянуть мокрые тряпки. А ещё моя ученица обещала мне чай.
В узком коридоре возникла неразбериха, так как Анья постаралась не столкнуться с группой мокрых людей и собакой, но они чудом разошлись. Гарн направился на кухню, Анья и Каель последовали за ним. Шилхара прошёл за Мартисой к лестнице. Она остановилась, ожидая, что он пойдёт впереди, чтобы она последовала за ним как полагается слуге. Однако с каждым мгновением выглядевший всё более раздражённым Шилхара нетерпеливо махнул рукой, с которой стекали лужицы воды.
Мартиса поднялась по лестнице, туфли хлюпали при каждом шаге. Спину покалывало. Шилхара шёл с ней вплотную, достаточно близко, чтобы она ощутила исходящий от него магический запах серы, смешанный с запахом табака.
На площадке второго этажа она увеличила дистанцию между ними и поднялась на третий этаж.
Его голос остановил её на полпути.
— Мартиса. — Его глаза блестели в темноте, а от его тона у неё перехватило дыхание. — Высуши волосы у кухонного очага.
Они уставились друг на друга, и Мартиса погрузилась в глаза цвета полуночи без звёзд, притянутая соблазнительной силой его присутствия.
Она кивнула.
— Как пожелаете, — прохрипела она.
Она продолжила подниматься, ощущая спиной тяжесть его взгляда.
Пальцы дрожали, когда она сняла промокшую одежду и бросила её мокрой кучей в изножье кровати. Шилхара пожирал её взглядом на лестнице, его чёрные глаза тлели страстью. Неужели Гарн единственный насладился талантами Аньи? В отличие от своего слуги Шилхара чуть ли не дрожал от напряжения и выглядел так, словно не спал несколько дней.
Высуши волосы у кухонного очага.
Она быстро высвободила мокрые пряди из тугой косы. Это была не просьба. Если бы он сказал ей сбросить одежду на лестнице, она бы не колебалась.
Когда она вернулась, одетая, с распущенными и влажными волосами, на кухне было полно народу. Сгорбившись на скамье и положив локти на стол, Шилхара пил чай и тщательно набивал трубку табаком. Он взглянул на неё, отметил её волосы и вернулся к своему занятию. Он был одет в свой обычный наряд: поношенную белую рубашку и некогда чёрные, а ныне серые брюки. Гарн, высушенный и переодетый, возился по хозяйству, разводя огонь в очаге и убирая остывший завтрак. Анья прислонилась к дверному косяку и смотрела, как дождь заливает двор ровной серой пеленой.
Мартиса стояла у огня и сушила волосы, когда Гарн жестом велел ей разогреть еду. Желудок сделал сальто под рёбрами. Меньше всего ей хотелось есть.
Шилхара перевёл взгляд на гурию.
— Анья, не так ли?
— Да.
Он встал и подошёл к Мартисе, наклонился к очагу, поднёс к огню соломинку и раскурил трубку. Потрескивание разгорающегося табака слилось со звуками полыхающих дров, когда он затянулся табаком. Пряный аромат матала наполнил кухню.
— Дождь может идти весь день. Я не могу позволить себе ещё одну ночь. Так что либо Гарн погрузит тебя на мою лошадь и отвезёт обратно в Восточный Прайм под проливным дождём, либо ты останешься и сочтёшь сегодняшний вечер дружеским визитом.