Чилагун дал Тэмуджину два бурдючка с кумысом. Мальчик засунул их за рваный кушак, а Хадаган протянула ему мешок.
— Там вареная баранина, — добавил Сорхан-шира. — Выходи на берег и иди вниз по течению реки. Ты найдешь неоседланную рыжую кобылу под деревьями сразу за второй излучиной. Мои люди подумают, что она заблудилась, а поскольку она старая и яловая, никто не станет ее искать. — Он подал мальчику две стрелы и лук. — Еда у тебя есть, охотиться не надо. Найди свою семью и освободи нас от своего присутствия.
Он не дал, Тэмуджину ни огнива, ни седла. Луком с двумя стрелами не очень-то оборонишься, но Хадаган не возражала. Опасность почти миновала.
Тэмуджин кинул на плечо мешок и протянул руку Сорхану-шире.
— Когда-нибудь тебя вознаградят за то, что ты сделал.
Чимбай и Чилагун по очереди обнялись с Тэмуджином. Светлоглазый мальчик поклонился Хагар.
— Я благодарен и тебе, почтенная. — Он взглянул на Хадаган. — Помни мое обещание.
Она потупилась. Когда она подняла голову, Тэмуджин уже исчез.
Тэмуджин сказал: «Я был не больше насекомого, спешащего забраться подо что-нибудь, и эта гора стала моим убежищем. Я был не больше жука, ползущего по земле, и дух, который обитает здесь, подарил мне жизнь».
Дай Сэчен сказал:
— Ты становишься взрослой, дочка.
Бортэ замерла, зная, что за этим последует.
— Ты выросла в моей юрте. — Сердито смотревший на нее отец был пьян и лежал в постели. — Тебе семнадцать, Бортэ — сколько тебе еще ждать?
Она взглянула на брата. Анчар склонился над стрелами, которые шлифовал. Шотан молча возилась у очага.
Бортэ сказала:
— Я буду ждать, пока мой жених не приедет за мной.
— И когда это будет? — со вздохом вопросил Дай. — Я был терпелив. Я слушался тебя и отказывал твоим поклонникам, имеющим много стад, потому что не выносил твоих слез.
— Я обещала, — ответила она. — И ты обещал. Тэмуджин ждет, пока не сможет предложить мне лучшую долю.
— Ты обманываешься, дочка. Он умер или забыл тебя.
— Ты бы уже сейчас была замужем, — проговорила Шотан. — Красота твоя не вечна.
Пораженная Бортэ повернулась к ней: мать всегда была на ее стороне. Даже Анчар, который обычно вступался за нее, ничего не сказал. Она чувствовала, что отец задыхается от гнева.
— Я еще молода, — сказала Бортэ. — Многие не замужем в моем возрасте.
— Чем больше мы будем ждать, — возразил Дай, — тем меньший калым мы получим.
Она знала, почему упрямится. Если бы кто-нибудь из мужчин, сватавшихся к ней, обладал огнем, горевшим в глазах Тэмуджина, она, может быть, согласилась бы.
Почему она не хочет расставаться со своей надеждой? Тэмуджин уже не мальчик, сделавший предложение; она не ребенок, поклявшийся ждать. Она не помнила ничего, кроме глаз Тэмуджина. Возможно, и он помнил ее смутно. Наверно, он полагал, что она уже вышла за другого.
Но она дала клятву, и духи одарили ее чудесным сном. Если бы он умер, она бы получила какую-нибудь весточку.
— Мать сшила для тебя свадебный наряд, — сказал Дай. — Она мечтает о дне, когда сможет обрядить тебя. — Он помолчал. — Мне мальчик нравился. Я отдал бы тебя ему, если бы он приехал, но я больше ждать не могу.
Бортэ заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Я обещала.
Он дал ей пощечину.
— Прекрати! — кричал он. — Я выдам тебя за первого же мужчину, который покажется мне подходящим. Если мне придется бить тебя и тащить на свадьбу, я это сделаю. К лету я тебя пристрою так или иначе.
— Я выйду за Тэмуджина.
Дай схватил ее за косу и ударил еще раз. Она даже не защищалась.
«Он приедет за мной, — в отчаянии думала она. — Непременно приедет».
Сурки пронзительно свистели. Хасар привстал на стременах, а Тэмуджин снял колпачок с ястреба. Тот воспарил, а потом ринулся вниз на бегущего сурка.
Борчу засмеялся. Юный арулат сам выучил птицу перед тем, как подарил ее Тэмуджину. Крылья ястреба, клювом добивавшего добычу, трепетали.
Тэмуджин с Борчу поехали к птице. Холодный ветер дул с заснеженных гор на западе, заставляя Хасара ежиться в седле. Кое-где пробивалась зеленая трава. Далеко на севере виднелся массив Бурхан Халдун, который служил границей между лесом и степью. В лесу, в котором некогда прятался Тэмуджин, всегда становилось темней весной, когда деревья покрывались листьями и застили солнце, но в этой долине весеннее солнце светило ярко.