Он прислушивался к разговорам, вмешивался в толпу, посещал загородние трактиры, храмы и фабрики.
У всех имя Рамашандры было на языке.
Однажды, когда Допкинс, казалось, потерял последнюю надежду напасть на следы Рамашандры, судьба улыбнулась ему. Как раз в этот миг Допкинс, загримированный погонщиком верблюдов, проходил мимо известного в Бенаресе храма лиловых обезьян. От нечего делать он заглянул во двор храма. Там был большой мраморный бассейн, вокруг которого по деревьям прыгали маленькие тощие обезьянки. Возле бассейна на циновке сидел, поджав под себя ноги, пожилой индус и играл на флейте.
Перед ним извивалась тонкая, пестрая змея с двойной головой, похожей на резиновые шарики пульверизатора.
Заклинателя змей обступила плотным кольцом большая группа паломников. То и дело чья-нибудь худая черная рука кидала мелкую медную монету в деревянную крашеную чашку, стоящую рядом с заклинателем змей.
Что-то в лице этого играющего на флейте индуса показалось мистеру Допкинсу знакомым.
Он остановился и вдруг тихо свистнул. Он вспомнил.
Конечно, это был тот самый престарелый индус, который так ловко провел его вместе с переодетым Рамашандрой на калькуттском вокзале.
— «Ну, голубчик, — подумал Допкинс, — теперь-то ты от меня не скроешься. И я буду не я, если я не нападу на следы Рамашандры».
Допкинс подошел к толпе паломников и сделал вид, что страшно интересуется танцами змеи. Между тем заклинатель змей кончил свои фокусы, положил старую ленивую змею в корзину и, высыпав в карман выручку, вышел из ворот храма и направился по улице. Допкинс быстро догнал его, плотно взяв за плечо и прошептал ему на ухо:
— Именем закона ты арестован. Да смотри не подымай шума. Я этого не люблю.
Заклинатель змей Хаморами (ибо это был, конечно, он) испуганно обернулся и, увидевши ехидное лицо Допкинса, побледнел как мел и чуть не сел от ужаса прямо на землю.
Он понял, что попался. Сопротивляться было бесполезно.
— Следуй за мной, негодяй, — шепнул ему Допкинс, — и веди себя по дороге так, чтобы на нас не обратили внимания. В противном случае тебе будет плохо.
Через четверть часа они очутились в ближайшем полицейском отделении. Голос у Допкинса был грозен. Улики тяжелы. Но еще тяжелее улик были знаменитые кулаки Допкинса, сплошь покрытые рыжими веснушками.
Хаморами запирался недолго. Через пять минут он бросился к ногам Допкинса и заплакал притворными слезами.
— Господин, не погубите меня… Я во всем сознаюсь… Я покажу вам место, где скрывается Рамашандра… Но, господин, пожалуйста, пожалейте меня. Хаморами нищ. Хаморами самый бедный человек в Индии. Десять, пятнадцать фунтов могут вполне поправить мои дела.
Он был хитер, как гиена, этот презренный заклинатель змей.
— Ладно, — сказал Допкинс, — получай пятнадцать фунтов и пиши расписку. Я тебя не стану трогать. Можешь меня не благодарить. А теперь, любезный друг, говори, где живет Рамашандра, и, если твои сведения окажутся правильными, ты получишь еще столько же. Ты, кажется, парень деловой. С тобой приятно иметь дело.
Наступила последняя ночь накануне «дня больших чудес», Рамашандра осторожно открыл при помощи ключа, который ему дала Шандромуки, дверь, ведущую на лестницу главного купола храма Шивы. Он внимательно прислушался. Вокруг было тихо. Рамашандра засветил потайной фонарик и осторожно двинулся вверх по узкой винтовой лестнице. Вскоре он проник в небольшое круглое помещение, находившееся внутри главного купола. Рамашандра внимательно осмотрел помещение, освещая все закоулки электрическим фонарем. Убедившись, что в комнате никого не было, Рамашандра поставил на пол фонарик.
Он увидел аккумуляторы, проекционный фонарь, реостат, распределительную доску с рубильниками и вообще все оборудование этой электрической лаборатории, где изготовлялись знаменитые чудеса.
Рамашандра весело улыбнулся.
— Ага! Я так и думал. Ну, подождите, голубчики, мы еще посмотрим, кому из нас эти чудеса вылезут боком.
Рамашандра быстро нашел ящичек с диапозитивами и открыл крышку. Он по очереди стал вынимать стеклянные пластинки с написанными на них лозунгами:
— «Покайтесь, неверные», — прочитал он на одном из них. — Гм… «Да здравствует великая Британия». «Шива-Разрушитель требует смерти коммунизма» и так далее. Очень приятные лозунги! А это что такое? Ба! Да это сам полосатый Шива собственной персоной! Очень приятно познакомиться. Ну-с, попробуем проделать с вами кое-какие маленькие манипуляции.
С этими словами Рамашандра достал из кармана два флакона и кисточку.
Из отверстия, проделанного в куполе, в комнату падал косой зеленый столб лунного света. Вокруг была полная тишина. Вдруг на лестнице послышались осторожные кошачьи шаги. Но Рамашандра так увлекся работой, что ничего не слышал. Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появилась коренастая фигура Допкинса. В каждой руке у него было по револьверу.
— Ни с места!!! — закричал Допкинс. — Рамашандра, вождь коммунистической партии и государственный преступник Британской империи, именем короля ты арестован.
Рамашандра быстро повернулся назад и окаменел.
Он понял, что его игра проиграна.
Допкинс злобно захохотал.
— Поймалась птичка. Ты думал, что так легко справиться с дураком Допкинсом? Шалишь! Теперь ты мне ответишь за все твои подлости.
Рамашандра кинулся на Допкинса.
— Ни с места, подлый коммунист, иначе я продырявлю тебя, как собаку.
Но в этот момент чьи-то тонкие и крепкие руки изо всех сил толкнули Допкинса вперед. Не особенно ловкий Допкинс потерял равновесие и покатился по полу, громыхая своими кольтами. Рамашандра кинулся на него и скрутил ему руки.
В дверях, вся облитая лунным сиянием, стояла Шандромуки.
Через две минуты связанный по рукам и ногам, с тряпкой во рту неукротимый Допкинс корчился в углу за ящиками.
Рамашандра с благодарностью поцеловал Шандромуки.
Теперь ничто не могло помешать ему довести свой план до конца.
Глава семнадцатая
Великие чудеса
Наконец настал день «великих чудес».
Уже с утра Бенарес был похож на гигантскую ярмарку.
Сотни тысяч паломников, пришедших посмотреть на «великие чудеса» Шивы-Разрушителя, пестрыми толпами наполняли кривые улицы, площади и базары этого фантастического города.
Натеза-Састри бил наверняка. Слава о «чудесах», которые видели немногие избранные, распространилась по всей Индии. Подъем религиозного фанатизма был необычаен. Почва была подготовлена для того, чтобы бросить в нее семена, необходимые и полезные британскому правительству. Влияние революционеров на массы значительно понизилось.
На торжества прибыли: полковник Хейс, бомбейский военный губернатор, чиновник для особых поручений при вице-короле Индии, штук десять американских миллионеров, несметное количество раджей, набобов и прочей знати.
В европейских кварталах города мелькали белые, пробковые шлемы туристов, изящные туалеты женщин и мундиры военных.
Всем любопытно было посмотреть на замечательные чудеса, устроенные по всем правилам электротехники знаменитым «Акционерным обществом по распространению рюмок для еды яиц всмятку».
Незадолго перед заходом солнца, когда сотни тысяч паломников запрудили улицы и площади вокруг храма Шивы-Разрушителя, когда зеваки облепили карнизы и трубы прилегающих к храму домов, на плоской кровле особняка Натеза-Састри собралось избранное общество. Здесь были члены «Акционерного общества» в полном составе, бомбейский губернатор, актеры королевского театра и франтоватый оратор, присланный специально желтым Интернационалом для произнесения речи против коммунистов.
Разумеется, центром общественного внимания был мистер Джемс Раунд — главный руководитель «чудесами», специалист по световой рекламе в мировом масштабе.
Он любезно улыбался дамам, поглаживая свою рыжую, привязную бороду и много и охотно говорил о своих замечательных электрических машинах.