Стэнли гордо улыбнулся.
— Не беспокойся, Шандромуки. Пойдем скорее к тебе, я должен рассказать тебе кучу всяких новостей.
— Конечно, милый. Идем скорее, пока тебя еще никто не увидел.
Пройдя два шага, рабочий, с которым только что разговаривал Стэнли Холмс, вдруг остановился как вкопанный.
Он разинул рот и пошатнулся. Навстречу ему шел другой Рамашандра.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Это какое-то дьявольское наваждение. Через каждые две минуты по новому Рамашандре.
Настоящий Рамашандра подошел к своему приятелю.
Тот ему рассказал все. Рамашандра не дослушал до конца.
— Скорей, скорей. Шандромуки в опасности. Не теряя ни минуты — в храм Шивы.
С этими словами он вскочил в проезжавший мимо экипаж.
Рабочий задумчиво почесал себе затылок. Он пробормотал:
— Ну, теперь не хватает, чтобы из-за угла появился еще один Рамашандра. Тогда я спокойно могу идти в заводской комитет и попросить, чтобы меня без шума отвезли в сумасшедший дом.
Однако третий Рамашандра не появился.
Рамашандра выскочил из экипажа и, рискуя каждую минуту быть замеченным, бросился во двор храма. Он осторожно подкрался к окошку Шандромуки и заглянул в него. Картина, которая представилась его глазам, привела его в состояние бешенства с легкой примесью любопытства.
На циновке сидела Шандромуки, поджав под себя ноги.
Рядом с ней, положив голову ей на колени, лежал он сам и курил трубку. Глаза Рамашандры светились нежностью и любовью. Двойник Рамашандры одобрительно улыбался.
— Черт возьми. Если бы я не был коммунистом и не знал достоверно, как делают чудеса, я бы готов был поклясться, что я — не я, а черт знает кто. Однако в воздухе сильно пахнет новым трюком бенаресской полиции. Надо действовать с налету.
Рамашандра вытащил из кармана револьвер, распахнул дверь и в два прыжка очутился возле своего двойника.
Между ними завязалась бешеная борьба.
Часы в кабинете мистера Хейса показывали без одной минуты три.
— Однако, — тревожно сказал полковник, — я не вижу мистера Холмса с обещанным пленником.
— В нашем распоряжении имеется еще одна минута, — нерешительно заметил Джемс Раунд. — А я слышал, что семейство Холмсов отличается необыкновенной пунктуальностью.
Полковник нетерпеливо прошелся по кабинету.
В это время послышался шум автомобиля и хрюканье рожка. Часы пробили три. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Стэнли Холмс. Двое полицейских ввели связанного по рукам и ногам Рамашандру. Его глаза дико вращались. Во рту у него торчал солидный кляп.
— Надеюсь господа, я не опоздал, — сказал Стэнли Холмс, раскланиваясь.
Вопль восторга потряс «Акционерное общество по распространению рюмок для еды яиц всмятку».
— Позвольте вам представить вождя Индусской коммунистической партии — небезызвестного Рамашандру. Прошу убедиться. Ловкость рук и привычка с детства.
Рамашандра глухо зарычал.
— Уведите его, — сказал полковник, показывая на Рамашандру. — Вы отвечаете мне за него головой.
Два дюжих полицейских схватили Рамашандру и поволокли его к выходу.
Рамашандра извивался как угорь. Он крутил головой и толкался плечами. Но ничего не помогало.
— Не забудьте распорядиться, — шепнул Стэнли полковнику Хейсу, — чтобы у пленника до поры до времени не вынимали изо рта кляп. А то вы знаете этих коммунистов. Им только открой рот — они сейчас же начнут агитировать.
— Конечно, конечно, — поспешил согласиться полковник Хейс.
Рамашандру увели.
Стэнли посмотрел на часы.
— Ого, уже четверть четвертого. Я слышал, что, калькуттские банки закрываются в четыре часа. А мне еще надо будет получить по вашему чеку двести тысяч рупий за поимку Рамашандры. Не так ли полковник?
— О, конечно, вы их заслужили. Прошу вас.
Полковник выписал солидный чек и протянул его Стэнли.
— Мерси, — грациозно сказал Стэнли, пряча чек в карман. — Вечером я к вам зайду. Поболтаем об окончательной ликвидации революционного движения в Индии.
Стэнли сыграл на скрипке индусскую мелодию и, весело насвистывая, ушел.
Полковник Хейс подвинул к себе блокнот и, бешено скрипя пером, стал писать пышное, хвастливое донесение об аресте Рамашандры.
Через час телеграмма стремительной змеей уже ползла по кабелю, среди чудовищных рыб и подводных растений Индийского океана.
А еще через два часа дверь кабинета полковника Хейса с треском распахнулась, и арестованный Рамашандра предстал перед разгневанным полковником.
— Выньте из его рта кляп, — сказал полковник.
Конвоиры исполнили приказание. Тогда Рамашандра страшно выругался и закричал:
— Черт вас возьми всех вместе! Олухи! Я Стэнли Холмс. Негодяй Рамашандра сыграл со мной скверную шутку. Принесите скорее губку и миску воды и вы в этом убедитесь.
Полковник Хейс упал в кресло и зарыдал как ребенок.
А в это время Рамашандра, снявши с себя зловещий сюртук Стэнли Холмса и парик, весело летел в Бенарес, похлопывая по карману, в котором лежала скрипучая пачка свеженьких банкнотов.
Глава двадцатая
В западне
После того как с лица Холмса был смыт грим Рамашандры и в подлинности Холмса больше не оставалось никаких сомнений, полковник Хейс вскочил с кресла, и изрыгая ужасные ругательства на всех языках мира, забегал по кабинету. Он рвал на себе жалкие клочки волос, каким-то чудом уцелевшие после краха «чудес».
— М-м-м-м… — мычал он, конкурируя по густоте и силе звука с самой неукротимой священной коровой Индии. — М-м-м-м…
Натеза-Састри и Джемс Раунд оцепенели на своих креслах. Они были бледны, как свежие покойники.
Стэнли Холмс устало взял скрипку и поднял смычок.
— К черту скрипку!!! — завизжал Хейс, топая ногами и содрогаясь от ярости. — К черту! К черту! К черту!.. Вот где сидит у меня ваша скрипка! Вот! Деньги! Где деньги?.. Пропали деньги!.. Нет денег!.. О-о-о! Боже, боже! Все пропало, все погибло! Теперь только одна надежда на Допкинса. Если он каким-нибудь чудом не поможет нам в этот ужасный час, мы окончательно и бесповоротно погибли.
— Да, одна надежда на Допкинса!!! — хором подхватили Натеза-Састри и Джемс Раунд. — Если Допкинс нас не спасет, то тогда…
Они не договорили.
Дверь растворилась, и шесть лакеев внесли большой деревянный ящик.
— Только что прислали с вокзала, — доложил один из лакеев, — прикажете распаковать?
На ящике были две желтые железнодорожные наклейки. На одной было написано — «Бенарес — Калькутта», на другой — «Малой скоростью». Кроме того, на верхней крышке ящика было много маленьких дырочек. Наискось крышки стояла длинная меловая надпись: «Осторожно, может разбиться, здесь верх».
— Однако что же это такое? — произнес Хейс, подходя к ящику, — а ну-ка откройте.
Лакеи стали отбивать крышку.
Холмс, жрец и Раунд подошли поближе. Раздался сухой треск. Крышка была оторвана, и глазам присутствующих представился не кто иной, как неукротимый инспектор политической полиции Арчибальд Допкинс. Он лежал на дне ящика, свернувшись калачиком. Вот рту его была тряпка. Он спал.
Полковник Хейс хотел выругаться, но не смог. Шея его побагровела. На лбу вздулись синие жилы. Правая сторона его тела отнялась. Он грохнулся на пол. Это был великолепный удар. Удар, очень типичный для старого колониального полковника.
Натеза-Састри захохотал смехом безумца, а Джемс Раунд от неожиданности стал косым.
— Этого следовало ожидать, — сказал хладнокровный Холмс, — приведите их всех в чувство и позовите врача.
Холмс вынул изо рта Допкинса тряпку и разбудил его.
— Мы теперь с вами, мистер Допкинс, союзники. Поспешим, — сказал Холмс, — еще не поздно. Я буду не я, если до завтрашнего утра негодяй Рамашандра не будет сидеть в тюрьме.