Так проходила ночь за ночью… Всего за два года я убил в Мюнхене более двухсот женщин: девственниц, распутниц, вдов, замужних, аристократок, плебеек, даже монахинь. Да, отец, перед вами один из самых отвратительных монстров, когда-либо живших в Германском союзе. Ни у кого не возникло ни малейшего подозрения. Случайные смерти среди множества других случайных смертей. После моего ухода волшебный эликсир испарялся, а иных улик, которые могли бы указать на меня, просто-напросто не существовало. Болезни и эпидемии ежедневно уносят жизни тысяч людей. Те же, что отнимал я, стали довеском к ним…
Вечная любовь, мой господин и повелитель, требовала пищи и получала ее дважды в неделю. С каждой новой жертвой она крепчала, и вместе с ней росло мое одиночество. Я отрекся от земной любви, чтобы превратиться в раба любви вечной.
Весна 1859
Этот «Тристан» — нечто особенное! Если эту оперу хорошо поставить, она будет сводить людей с ума.
После двух лет обучения в консерватории Мюнхена я получил, наконец, диплом тенора наивысшей квалификации. Дионисий удостоился лавров второго певца. Выпуск мы отметили разнузданной ночной оргией, во время которой Дионисий осчастливил в своей комнате сразу трех женщин. Я же, в свою очередь, умертвил еще двух.
Вскоре моего друга пригласили петь в Национальный театр Мюнхена, я же получил совершенно невероятное предложение — место тенора в придворном театре Карлсруэ. Передо мной открывались большие возможности: на сцене театра Карлсруэ ставились самые лучшие оперы — немецкие, итальянские и французские, его оркестр был исключительным, а публика состояла из признанных знатоков оперы. Стоило мне добиться успеха, и моя слава мигом разлетелась бы по всем королевствам и княжествам Германского союза, а потом и по всей Европе. Я покинул баварскую столицу и перебрался в Карлсруэ. Комната, которую я снимал, освободилась, но тетя не стала искать нового жильца. Я знаю, что с последней ночи, которую я провел в ее доме, она даже не сменила белье на моей кровати. Начиная с того дня, когда я уехал, тетя Констанция каждую ночь вставала с постели, пробегала по коридору и зарывалась в мои простыни. Моего тела там уже не было, но она вдыхала запахи, оставшиеся от него, и корчилась от любви и наслаждения. Духовник тети Констанции в церкви Святой Анны отказал ей в причастии: ведь прощение Господа требует искреннего покаяния. Выслушивая ежедневные жалобы тети Констанции, священник, в конце концов, возмутился. Тетя Констанция стала посещать другие церкви Мюнхена, но и это ей не помогло. Ни один священник не соглашался дать ей отпущение грехов, и тетя Констанция прекратила причащаться, чтобы не впасть в святотатство.
9 июля 1859 года
По крайней мере каждый второй день, который я провожу за работой, приносит мне глубокое удовлетворение тем, чем я занимаюсь. Между двумя удачными днями нет-нет да случается один менее удачный, поскольку, работая без сна и отдыха, я трачу почти все свои силы. В этот раз я не боюсь, что вдохновение покинет меня на последней ноте… Вчера на прогулке я написал песню по этому поводу. Вот она:
Слухи о несравненном теноре из Мюнхена разлетелись по Карлсруэ еще до моего приезда. После нескольких сольных концертов директор театра решил, что я достоин большего, и поручил мне петь партию Фиделио в опере Бетховена. Я никогда не забуду день моего дебюта. Мой голос поднимался ввысь и парил под сводами театра.
Критики восхищенно перешептывались после каждого моего выхода.
Когда в зале зажглись свечи, слушатели вскочили с мест и почти двадцать минут купали меня в овациях. Премьера закончилась тем, что весь зал начал произносить хором мое имя. Невероятный успех! С тех пор он преследовал меня повсюду. На следующий день публика толпилась у билетных касс. Первоначально мы намеревались дать двадцать спектаклей, но потом их количество увеличили до сорока, испугавшись, что толпа поклонников разнесет театр по кирпичикам. Мое жалованье утроилось.