«Отец и господин»
(1451–1466)
Отношения Хаджи Герая с генуэзской Каффой — Крым приглашен в антиосманский альянс — «Отец и господин» готских князей — Победа Хаджи Герая над Махмудом — Смерть Хаджи Герая
Если крымцы и литовцы с поляками считали Хаджи Герая воплощенным ангелом, то генуэзцы сложили о нем совершенно иное мнение: они называли хана «timor», то есть, «устрашающий».[61] Генуэзские поселенцы были близкими соседями Крымского Юрта: еще Уран-Тимур, предок династии крымских эмиров, особым договором с Генуей передал под ее управление прибрежные земли на юго-востоке полуострова с городом Каффой.[62] Этот договор затем не раз подтверждался последующими правителями Крыма, которым генуэзцы выплачивали солидные отчисления с доходов от своей оживленной торговли на Черном море. Помимо Каффы, генуэзцам в Крыму принадлежали Солдайя (Судак) со всей его сельской округой до самой Алушты, Керчь, цепь небольших крепостей вдоль южного берега и, наконец, укрепленная твердыня Чембало (Балаклава). Каффинский консул управлял живущими в этих землях христианами, а делами здешних мусульман ведал тудун — ханский наместник в генуэзских владениях.[63]
Отношения итальянских поселенцев с Хаджи Гераем складывались непросто. Хан подозревал, что генуэзцы недовольны его приходом к власти и предпочли бы иметь дело с менее сильным и самостоятельным правителем — тем более, что в пору недавних смут Генуя уже пыталась с оружием в руках вмешаться в крымскую политику.[64] Генуэзцы же, в свою очередь, были уверены, что Хаджи Герай мечтает захватить и разорить Каффу. Вряд ли хан действительно хотел нанести ущерб городу, откуда в его казну струился нескончаемый поток золота и серебра. Вместе с тем, стремясь предостеречь соседей от политических авантюр, он не упускал случая напомнить им, кто является хозяином Крыма.
Так, не довольствуясь сбором положенной дани, Хаджи Герай время от времени посылал в Каффу с «дружественными визитами» своих родичей, которых генуэзцы, согласно обычаю, были обязаны богато одарить. В Каффу несколько раз приезжала мать Хаджи Герая — причем, как сообщали свидетели, почтенная дама осталась недовольна тем, что во второй ее визит дары не оказались более щедрыми, чем в первый. В городе побывал и один из сыновей Хаджи Герая, которого отец нарочно одел в наряд бедняка, чтобы генуэзцы за свой счет обеспечили высокого гостя дорогой одеждой (а заодно, разумеется, конем, тугим кошельком и прочими дарами). Подобные визиты к генуэзскому консулу совершали и другие родичи хана. Каждый их приезд был сущим разорением для каффинской казны, однако отказать семье могущественного соседа в гостеприимстве генуэзцы не смели.[65] Суровость хана оказалась действенным средством: генуэзские власти под страхом большого штрафа запретили своим подданным не только вмешиваться во внутренние дела ханства, но даже и беседовать с ханскими послами без ведома консула.[66]
Летом 1454 года в Крыму стало известно, что на черноморские просторы вышла турецкая эскадра из 56 судов, грабящая генуэзские торговые поселения: османский султан Мехмед II, шаг за шагом покорявший Балканы и год назад прославившийся взятием Константинополя, послал суда в Черное море присматривать земли для будущих завоеваний.
Пройдя морем от Днестра до Кавказа, османские корабли покружились у Керчи, а затем повернули к Каффе. Это чрезвычайно встревожило горожан. Их волнение еще более усилилось, когда прокатился слух о том, что командир турецкой эскадры отправил посланцев к Хаджи Гераю и договорился совместно с ним завоевать Каффу.[67] Сам Хаджи Герай хранил по этому поводу многозначительное молчание, и напряжение каффинцев росло — тем более, что обветшалые крепостные стены города не оставляли надежды на успешную оборону.
В начале июля турецкие суда причалили к крымскому берегу чуть поодаль от Каффы. Несколько десятков османов сошли на берег — якобы для того, чтобы пополнить в Каффе съестные припасы (но на деле, вероятно, стремясь разведать готовность города к осаде). Не желая конфликтовать с грозными гостями, генуэзские власти позволили небольшой группе турок мирно пройти в городские ворота. Едва те появились на базаре, как греческие и армянские торговцы сцепились с ними в кровавой драке, которую каффинским властям едва удалось разнять. Вечером следующего дня к городу подошел другой отряд, уже вооруженный, который попытался пробиться в город штурмом. Атака была отбита — и тогда вся эскадра придвинулась чуть ближе к городским стенам, готовясь, очевидно, к решающему наступлению.
61
Н. В. Малицкий,
62
В. Гейд,
По-крымскотатарски Каффа называлась Кефе.
64
66
В. Юргевич,
67
Л. П. Колли,
Э. В. Данилова,