Отведя угрозу, надвигавшуюся со стороны Волги, Ислям Герай, тем не менее, так и не обрел желанного покоя. Над правителем как будто завис злой рок: едва он успевал перевести дух после одного потрясения, как с другой стороны его уже настигало новое.
Спустя менее месяца после московской кампании Ислям Герай и его младший брат Фетх Герай отправились по неким делам в Гёзлев. Турки, приплывавшие туда из Ак-Кермана, жаловались, что в Крым невозможно добраться по суше: в низовьях Днепра разбойничает флотилия запорожских казаков, на днях разрушивших Ак-Чакум. Хану оставалось лишь сетовать по поводу бедствий султанских подданных, не подозревая, что казаки уже повернули к Крыму и в настоящий момент высаживаются на берегах Тарханкута. Поначалу запорожцы собирались идти грабить Гёзлев, но, прослышав, что в городе стоят хан и Фетх Герай, ограничились погромом в семнадцати тархан-кутских селах. Когда весть об этом достигла Исляма Герая, лодки черноморских пиратов уже удалялись за морской горизонт.[768]
Безнаказанная вылазка казаков под самым боком у хана вызвала гнев падишаха. «Из-за твоей беспечности литовские казаки захватывают у меня города и опустошили Крымский Юрт, — писал Исляму Гераю Мурад III, — прежние ханы такого не допускали, и если впредь это повторится, то ханом в Крымском Юрте тебе больше не быть!».[769] Отчитав Исляма, падишах приказал ему готовиться будущей зимой к походу на польского короля, которого считал ответственным за морские рейды казаков.
В эти дни в Стамбуле много говорили о Крыме, причем не только в связи с казацким нападением. Посол Урус-бея добрался до султана и изложил ему просьбы ногайцев: принять орду в османское подданство, назначить ей особого правителя и договориться с ханом, чтобы ногайцам был отдан городок Болы-Сараи, выстроенный когда-то Адилем Гераем на Кальмиусе, ибо прежняя ногайская столица, Сарайчик, разрушена волжскими казаками.[770] Урус-бей пояснял в своем письме, что его недавняя присяга Москве была лишь вынужденной, и предлагал султану снова организовать поход для освобождения Хаджи-Тархана, а заодно и Ногайской Орды.[771]
Султан весьма заинтересовался инициативой Уруса, поскольку недавно в Стамбуле точно с таким же предложением побывали и послы узбекского хана.[772] Стамбул и Бухара были союзниками в борьбе против Ирана и нуждались в надежном пути сообщения между собой. Проложить этот путь к югу от Каспия, через всю Персию, было немыслимо, а вот северный берег моря вполне годился, чтобы связать Турцию со Средней Азией, и единственной преградой на этой дороге стояла русская Астрахань. Падишах послал в Бухару с ответным визитом везиря Пияле-пашу, который на обратном пути посетил и ногайцев. Осмотревшись на месте, паша заключил, что взятие Астрахани вполне осуществимо, о чем и доложил султану.[773]
Мурад III назначил Пияле-пашу главнокомандующим и написал Исляму Гераю и Урус-бею, чтобы те были готовы выступить вместе с турками на Волгу весной 1588 года. Ожидалось, что свои войска пришлют и узбеки — их было решено поставить под командование крымского хана.[774] Для Стамбула не осталось секретом, что 18 лет назад Девлет Герай намеренно сорвал волжский поход,[775] но с нынешним правителем Крыма осложнений не предвиделось: падишах не сомневался, что Ислям Герай выполнит любое его повеление. Пияле-паша занялся сбором османских войск, поставками в Кефе продовольствия и снаряжения, и подготовка к новой хаджи-тарханской кампании пошла полным ходом.[776] Оставалось лишь последнее: заручиться поддержкой Гераев, проживавших в самой Астрахани.
Мурада Герая в это время не было на месте. Прошлой зимой он сообщил своим неотлучным надзирателям, что едет в Кумыкию жениться на дочери шамхала, а заодно привести будущего тестя в подчинение Москве. Мураду разрешили отлучиться из Астрахани, но взамен него на подворье «владыки четырех рек» был оставлен заложник — Саадет Герай.[777]
Тут по Крыму разнеслась весть, что из Стамбула в Ак-Керман приплыл некий Ходжа-бей, который, минуя Крым, стремительно помчался к Азаку. Сообщалось, что он вез некие письма от падишаха и Гази Герая в Астрахань, к Саадету и Мураду. Это известие сильно встревожило Исляма II. Хан приказал догнать и перехватить Ходжа-бея, но таинственный посланец уже унесся в хаджи-тарханские степи. Остается тайной, что именно передал Ходжа-бей Саадету Гераю и что тот ответил ему, зато известно другое: спустя несколько недель после этой беседы Саадет II Герай был найден мертвым на астраханском подворье, где он жил.[778] Москва всячески отрицала свою причастность к внезапной смерти сорокалетнего хана, но семья покойного знала, чьих это рук дело: сын Саадета, Шахин Герай, впоследствии прямо заявлял, что его отец был погублен русскими.[779] Возможно, султан приглашал изгнанников присоединиться к астраханской кампании, а Гази Герай сулил им триумфальное возвращение в Крым? Если это так, то причины гибели Саадета Герая проясняются: ведь сколь бы ни был он полезен боярам в игре против хана, риск его союза с османами перевесил эту пользу, и от опасного гостя решили избавиться.[780]
769
Запорожские казаки названы «литовскими» по той причине, что украинские земли, на которых они жили, долгое время входили в состав Великого княжества Литовского. Термины «литвины», «литовцы» применительно к украинцам (как и к белорусам) нередко встречаются в иностранных источниках того времени.
С 1385 года Великое княжество Литовское и Королевство Польское находились в династическом союзе: великие князья литовские считались также и королями польскими, являясь, таким образом, правителями сразу двух самостоятельных государств. В 1569 году Польша и Литва объединились в конфедеративное государство: Республику («Речпосполиту») Двух Народов. При этом между ними изменились границы: все украинские владения Великого княжества Литовского (в том числе и земли, населенные казаками) перешли от Литвы к Польше в рамках единого государства.
772
H. C. d'Encausse,
A. Bennigsen, M. Berindei,
773
A. Bennigsen, M. Berindei,
774
H. C. d'Encausse,
A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay,
775
A. Bennigsen, M. Berindei,
776
A. Bennigsen, M. Berindei,
777
780
Впоследствии гроб Саадета Герая был доставлен в Эски-Юрт и похоронен в мавзолее Мехмеда II Герая на Азизе (Халим Герай султан,