Бои на фронте шли вяло: хотя Гази Герай с османским командующим Сатырджи Мехмед-пашой и захватили важную крепость Варад в Трансильвании, других крупных сражений не последовало, и с наступлением осени хан отвел своих бойцов на зимовку к городу Сомбору, а сам отправился в Силистру, где когда-то лечил раны, полученные в валашском походе.[886] Этот городок был столицей обширной османской провинции, что охватывала почти весь западный берег Черного моря от Янболу до Дуная. Наместником этой области и был Сатырджи-паша, который подружился с Гази Гераем и пригласил его перезимовать у себя.
Хан был по-прежнему разочарован тем, что Крым так и не получил от османов должного вознаграждения за участие в войне. Он рассказал паше свою грустную историю о самоотверженном герое и неблагодарном падишахе — и тот, выслушав друга, решил восстановить справедливость. Сатырджи-паша распорядился, чтобы налоги и доходы с Силистрийской провинции передавались в пользу Гази Герая — то есть, фактически, передал край в уггравление хану. Дружеская щедрость дорого обошлась великодушному наместнику: прибыв на фронт следующим летом, главный везирь казнил его за самоуправство.[887]
Так Гази Гераю был нанесен очередной удар: его добрый товарищ лишился жизни за попытку оказать хану благодеяние. Подобное поведение султана в отношении крымского правителя объяснялось не только наветами клеветников, но, видимо, и страхом — ибо по Турции ходили слухи, что Гази Герай постепенно и без лишнего шума продвигает своих сторонников на высшие посты при падишахском дворе, чтобы затем устроить переворот и занять престол Османской империи![888]
Убийство Сатырджи-паши заставило Гази Герая опасаться и за собственную жизнь: теперь он встречался с везирем только в сопровождении отряда телохранителей, а вскоре и вовсе покинул Венгрию, как ни старался османский командующий задобрить его дарами и почестями.
Осенью 1599 года хан вернулся на родину. Подарив целый год венгерскому походу, он считал себя вправе заняться делами своего государства. Но Гази Герай не нашел покоя и в собственном доме: на этот раз новая сеть интриг была сплетена в кругу его родичей и приближенных.
Имена тех людей в Крыму, что поддержали недавний мятеж Фетха Герая, остались в тени, но можно догадаться, что это были ширинские вельможи — ведь недаром за расправу с мятежником, его сообщниками и семейством взялись именно Мансуры, давние соперники Ширинов. У предводителя Ширинского клана к тому времени уже накопился длинный список претензий к хану. Первой и главной из них была та, что хан сильно урезал полномочия родовой знати в государственной жизни страны. Гази Герай ввел при своем дворе должность капы-агасы, подобную должности османского везиря, и назначил на нее Ахмед-агу — черкеса по происхождению, полностью зависимого от хана и всецело преданного ему. Капы-агасы стал постоянным спутником своего повелителя в боевых походах, его доверенным лицом в переговорах с соседними правителями, главным телохранителем и секретарем. Как и подобало везирю, Ахмед-ага стал одним из наиболее влиятельных лиц в государстве. Помимо того, хан набрал себе из тех же черкесов и гвардию ружейных стрелков-тюфенкджи в полтысячи человек. Она походила на отряды секбанов, учрежденные ранее Сахибом Гераем, но если Сахибу на содержание гвардейцев деньги присылал султан, то Гази Герай не желал, чтобы его личная охрана каким бы то ни было образом зависела от Стамбула, и содержал ее сам, введя для этого специальный налог с населения Крыма.[889] Такая самостоятельность хана никак не устраивала Ширинов. Этим решил воспользоваться молодой нурэддин Девлет Герай, который за год отсутствия хана в Крыму успел почувствовать вкус к власти и пожелал сам стать правителем. Нурэддин сговорился с ширинским беем Кутлу-Гиреем, чтобы тот помог ему убить Гази Герая и занять престол. Кутлу-Гирей одобрил дерзкую затею и отрядил на помощь мятежнику своих сыновей. Но, видимо, кто-то из посвященных лиц выдал тайну, и план покушения стал известен хану раньше, чем заговорщики успели приняться за дело.
12 июня 1601 года, в день Курбан-Байрама (мусульманского праздника Жертвоприношения), Гази Герай по своему обыкновению созвал на праздничный пир крымскую знать — в том числе и верхушку клана Ширин вместе с Девлетом Гераем. Такие празднества проводились у хана каждый год, и заговорщики прибыли в гости к правителю в уверенности, что тот не догадывается об их замыслах. Рассевшись на коврах между шатрами и уже приступив к пиршеству, изменники вдруг с тревогой заметили, что вокруг них собираются ханские гвардейцы. Тюфенкджи вскинули ружья, грянули выстрелы, и самонадеянный нурэддин вместе с ширинским беем пали в этот день жертвой собственного властолюбия. Братья Девлета — Мехмед и Шахин Герай — вместе с тремя сыновьями Кутлу-Гирея вырвались из кольца порохового дыма и бежали в Турцию.[890]
886
Варад — ныне г. Орадя на западе Румынии;
Сомбор ныне расположен на территории Сербии;
Силистра — город в северной Болгарии.
887
В. Д. Смирнов,
C. M. Kortepeter,
В Силистрийский эялет, среди прочих, входили и те земли, что когда-то были подчинены Золотой Орде и, стало быть, в глазах хана являлись ордынским наследством Крыма. Наверняка именно это объясняло интерес Гази Герая к Силистрийскому эялету и повлияло на решение Сатырджи Мехмед-паши.
888
C.M. Kortepeter,
В Крыму и Турции была распространена убежденность в том, что если род Османов по каким-либо причинам прервется, то стамбульский престол должны будут занять Герай. Говорили даже о некоем договоре, который был заключен на данный счет между двумя династиями — причем еще в первой половине XVII столетия этот договор считался «давним правом» (
890
C. M. Kortepeter,
D. Skorupa,