Так французский посланник Жюльен Бордье (побывавший в Крыму в правление Гази Герая) и османский историк Абдуллах Ризван-паша-заде (живший в Кефе чуть позже) в один голос — почти в точности повторяя друг друга! — отзывались об ушедшем хане.
Обладая талантами, которых с избытком хватило бы на нескольких человек, Гази Герай прожил срок, едва достаточный и для одного: пятьдесят пять лет. В другое время и в другой стране правитель подобного масштаба наверняка смог бы круто развернуть путь своего государства и войти в число атлантов, что держат на плечах фасад всемирной истории. Гази Герай пришел править Крымом на переломе двух эпох. Идеал Великого Улуса, двигавший некогда целыми народами, превратился для современников в мертвое предание; эра Великой Орды умерла вместе с Гази Гераем, который собственноручно поставил точку и в борьбе за Престольный Край на востоке, и в обладании Тохтамышевым наследством на западе.[922]
Преемники Гази II Герая на престоле еще не раз заговорят в будущем об этом древнем достоянии их династии — но эти воспоминания будут служить уже совершенно иным целям и задачам, которые поставит перед крымскими правителями новая эпоха. Прежние, веками существовавшие соотношения сил вокруг Крыма неузнаваемо изменятся и заставят будущих ханов искать новые пути сохранить свое небольшое государство между жерновами соседних держав. Как ни пытался Крым остаться самостоятельной силой между ними, он оказался слишком мал, чтобы заменить собой треснувший жернов Улуса Бату. Новой Ордой вместо Крыма стала Московия, достигнув этого не по праву наследования, а силой собственных войск и слабостью соперничавших тюркских правителей; и покоренные ею евразийские степи остались для Гераев столь же чужими и грозными, как и во времена владычества Намаганов[923].
Настороженно следя за северным соседом и порой покидая свой наблюдательный пост из-за внутренних неурядиц, Герай, конечно, замечали, что с каждым десятилетием всё глубже входят в зависимость от соседа южного. Сила, с которой Стамбул постепенно втягивал Крымский Юрт в свою орбиту, мало зависела от желания или нежелания крымцев и была столь же неумолима, как притяжение большой планеты, удерживающей рядом с собой меньшую. Степень этого тяготения волновала еще Девлета Герая; Мехмед II и Гази II были готовы и вовсе разрубить узы, наложенные на них Стамбулом, но не преуспели в этом, и трудные размышления над нарастающей зависимостью Крыма от Османской империи остались в наследство их преемникам.
Страна Крым продолжала свой славный и трагический путь в бушующем море истории; ее повелители мысленно озирали горизонты двух материков, удерживали равновесие сил на рубежах страны, обустраивали свой край и защищали свой трон, а крымцы — те самые несметные тысячи крымцев, которым надлежало воплощать грандиозные замыслы своих правителей — отходя вечерами ко сну, молили Всевышнего, чтобы завтрашний день был не хуже дня минувшего[924].
Приложения
922
Под «Тохтамышевым наследством на западе» я подразумеваю украинские земли. В первом разделе этой книги говорилось о том, как Хаджи Герай подтвердил акт Тохтамыша, которым тот формально передал бывшие украинские владения Орды под власть Великого княжества Литовского. Последующие ханы (например, Менгли Герай и Сахиб Герай) тоже выдавали такие подтверждения, ставшие своего рода традиционным приложением к мирным договорам Крыма и Польши. Дары, поступавшие ханам от литовских великих князей и польских королей, рассматривались в Крыму как компенсация дани, ранее поступавшей в Орду с этих земель. В 1607 году Гази Герай заключил с королем новый мирный договор, в котором впервые не было упоминаний о «землях Тохтамыша» — то есть, Польша обретала безоговорочное право владения этими территориями. Кроме того, польские дары отныне должны были присылаться только в том случае, если хан по просьбе короля оказывал Польше военную помощь. Иными словами, из обязательной ежегодной дани с переданных земель эти дары превратились в обычное вознаграждение союзнику. Об условиях договора см.: D. Skorupa,
923
«Крымское ханство проиграло длительную битву за наследство Золотоордынской империи, битву, продолжавшуюся полстолетия
Москва достигла верховенства в Восточной Европе раз и навсегда. Восточноевропейские степи, которые на протяжении, по меньшей мере, 1300 лет являлись домом для тюрок, оказались теперь под владычеством славян» (H. Inalcik.
924
Деятельность крымских ханов XVII столетия будет освещена в следующих томах сочинения «Повелители двух материков».